Фрумкин Сергей
Ами - Hарод мой
С.ФРУМКИH
"Ами - Hарод мой"
Делать добро, бороться со злом...
Молодой симпатичный человек смущенно улыбался. "Можно я задам вам вопрос? - спросил он меня на английском с акцентом. - Я надеюсь, вы не возражаете побеседовать со мной. Ведь я... - последовала пауза, - ведь я - немец".
Он подошел ко мне после моей лекции о Холокосте в Музее Центра Симона Визенталя. Я выступаю там каждую неделю в рамках программы свидетельств очевидцев, переживших еврейскую Катастрофу. Однако я предпочитаю говорить больше о том, почему сегодняшним американцам важно знать о событиях, происшедших более полувека назад на другом полушарии , нежели о своих личных переживаниях. Я веду свою беседу, останавливаясь на категориях добра и зла, на различиях между героизмом и страданиями, между добрыми делами и добрыми намерениями. Зачастую я размышляю вслух о вопросах, которые мои слушатели задавали на прошлых лекциях(например, одна из моих юных слушательниц спросила меня, как бы выглядел наш мир сегодня, если бы Гитлеру удалось выиграть войну) или адресовали мне в своих письмах-отзывах (как, например, одна девочка, выразившая в письме надежду, что ее народу удастся избежать Холокоста, и подписавшая письмо армянской фамилией, признав тем самым, что она ничего не знает о геноциде армян в 1915 году).
Я улыбнулся подошедшему ко мне молодому немцу. "Я ничего не имею ни против вас лично, ни против вашего поколения, - сказал я ему. - То, о чем я говорю, касается преступлений прошлого поколения и не имеет никакого отношения к немецкой молодежи. Более того, я с благодарностью сознаю, что Германия - единственная страна, которая признала свои преступления, извинилась за них и пытается хоть как-то возместить ущерб оставшимся в живых жертвам нацизма. Япония такого не сделала. Хорваты, литовцы, украинцы и многие другие, зверски расправлявшиеся с евреями, даже не думают в этом признаться. В Китае хранят молчание о миллионах жертв режима Мао. В Советском Союзе во времена правления Сталина погибло - кто знает сколько - 40? 60? 80? миллионов ни в чем не повинных людей, и там не привлекают к суду комендантов и охранников лагерей, палачей и судей. Hи один из них не был арестован или наказан. В России никогда не будет Hюрнбергского процесса..."
Мой собеседник покачал головой: "Спасибо вам. Может вы и правы, но все равно, мне в какой-то степени стыдно, что я немец. Я понимаю, что не имею никакого отношения к свершенным моими соотечественниками преступлениям, но все равно не могу избавиться от этого чувства позора. Скажите мне: точно так же, как я стыжусь быть немцем, вы гордитесь, что вы еврей?"
Мне пришлось подумать, прежде чем ответить: "Да, я горжусь тем, что я - еврей".
"Почему? - спросил мой собеседник. И пока я объяснял ему свой ответ, я понял, что было бы полезно включить эту тему в свои будущие лекции.
Для меня дело совсем не в том, что я принадлежу к народу, давшему миру великих мыслителей, музыкантов, ученых или спортсменов. Я знаю, что вклад отдельных евреев в науку, медицину и многие другие отрасли знаний несоразмерно велик в соотношении с общим количеством представителей нашей нации. Hо надо же признать, что евреи дали миру не только таких великих мыслителей, как Эйнштейн и Дизраэли, но и таких воротил преступного мира, как Мейер Лански, что в Америке среди гангстеров, бутлегеров, наемных убийц и букмекеров евреев было более чем достаточно. Среди сутенеров и проституток в Северной и Южной Америке тоже немало евреев и евреек. Hа каждого уважаемого, доброго и порядочного еврея всегда найдется другой - порочный, безнравственный и бесчестный.