– Тише, тише, – прошептала Кристина, заметив пристальный взгляд надзирательницы Марковой, которая сидела у проема палаты на стуле и внимательно прислушивалась к разговору девушек. Кристина еще больше понизила тон и почти шёпотом произнесла: – Ты же не хочешь, чтобы тебе вкололи аминазин или галоперидол.
– Нет, – испуганно пошевелила губами Лера и закрыла глаза, а Кристина пристроила фотографию девушки и ее отца к бутылке с водой. Она опять уставилась в окно и подумала: «Кажется мое пребывание в этой палате будет скучным и бесконечным, как бесконечны и эти набегающие темные облака. И эта тьма не рассеется никогда».
Незадолго до обеда Кристину пригласили в кабинет врача. В глубине души девушка давно ждала новой встречи с Ириной Федоровной. Лаврентьева решила рассказать врачу все. На этом настаивала и Жанна, которая сопровождала ее в ординаторскую.
– Кристина, послушай моего совета, – тихонько заговорила Жанна, – не молчи там. Разговаривай с Федоровной. Она хороший врач и очень многим помогла. Я знаю, потому что работаю здесь уже давно. И если она предложит тебе консультацию психолога и психотерапевта, то соглашайся. Они девчонки молодые, еще не огрубели на этой работе и искренне стараются помочь. Поняла?
Кристина кивнула, но ответить Жанне не успела, потому что они уже стояли напротив ординаторской.
Лаврентьева вошла в кабинет. Она немного нервничала, но увидев, что в кабинете никого кроме лечащего врача нет, вздохнула с облегчением.
– Здравствуйте, Кристина, – улыбнулась Ирина Федоровна.
– Здравствуйте, – поздоровалась девушка, старательно придавая своему голосу уверенности.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Как вы сегодня себя чувствуете? – осведомилась психиатр.
– Спасибо, хорошо.
Кристина удобно устроилась в кресле, внутренне настраиваясь на долгую беседу с врачом.
– Вас что-нибудь беспокоит?
– Нет, – убедительно ответила девушка, а потом слегка замявшись, быстро выпалила: – Только я хотела бы перейти в другую палату. В седьмую.
– Ну это будет легко устроить, – заверила пациентку психиатр. – Эта палата тоже надзирательная и я скоро переведу вас туда.
– Когда? – подалась вперед Лаврентьева.
– А все будет зависеть только от вас, – живо ответила Ирина Федоровна.
– Как так? – удивленно приподняла брови Кристина.
– Когда вы начнете делиться со мной своими переживаниями и мы с вами продвинемся вперед, тогда и вход в седьмую палату будет для вас открыт.
– Хорошо. Я согласна.
– Тогда расскажите, пожалуйста, о себе. Начните с детства.
Кристина задумалась, решая с чего начать.
Глава 12.
«История о разбитых мечтах и неизвестном будущем».
– Мое детство было вполне счастливым и чего-то неприятного или страшного тогда не происходило. Нормальная семья, нормальная жизнь и, надо признать, получше, чем у других. Отец, высокопоставленный чиновник, искренне преданный Правителю и своей работе, был человеком жестким и властным. Но ко мне относился терпимо, предоставляя матери заниматься моим воспитанием. Мать, полностью подчинялась отцу и никогда не лезла на рожон, опасаясь потерять достаток и положение в обществе. В шесть лет родители заставили меня учиться музыке. Потом я одновременно училась в музыкальной школе по классу фортепиано и языковой гимназии. Учеба давалась мне легко, так же легко я поступила на лингвистический факультет нашего педагогического университета. С детства я вращалась только в компании себе подобных. Родители дружили только с нашей верхушкой. А мы, их дети, относили себя к золотой молодежи, потому что нам было доступно все: новые гаджеты, дорогая одежда, новомодные тусовки и поездки за границу. Родители строго следили за тем, чтобы в наши ряды не попадали посторонние, как они говорили, хамы и быдло. Мы, отпрыски номенклатурных начальников, очень рано осознали свою избранность и поэтому в универе чурались студентов, которые находились на более низких ступенях социальной лестницы. На свою беду, в первый раз я влюбилась именно в быдло – в парня, у которого за спиной был лишь машиностроительный техникум, да родители – обыкновенные простые работяги. Мы с Сашей Ефремовым долго скрывали свои отношения. Но от глаз бдительной охраны отца, скрыться было не так просто. В один из дней отец вернулся с работы взбешенный и после ужина устроил страшный разнос маме и мне.
– Вы что устроили, сучки? – взревел отец, уставившись на нас злыми глазами.
– О чем ты, милый? – испуганно прошептала побелевшими губами мама, хватаясь за сердце.