Любительница кофе рыжая Светка и Полина Евсеева тоже готовились к выписке, а маленькая Оксана что-то уж слишком задержалась в дурке. Но не будут же держать ее тут вечно? Девчонке необходимо учиться и жизнь свою приводить в порядок тоже надо.
Непомнящую Наденьку должны были выписать в последнюю пятницу февраля. Но ни в эту пятницу, ни в последующие дни за ней никто не приехал. Настроение Мельниковой меняется от тихой паники до глубокого отчаяния. Она часто плачет и постоянно задает одни и те же вопросы: «Почему они не едут за мной? И приедут ли вообще? Черт с ними, я буду жить здесь. Здесь мне хорошо». Девчонки ей говорят: «Да не торопись ты домой. Лежи, отдыхай и представь, что ты в санатории. На работу ходить не надо, полы мыть не надо. Ублажать братьев-алкоголиков тоже не надо». Тогда слабая улыбка появляется на губах Наденьки, и она отвечает: «Да, я как будто в санатории, и я отдыхаю», но утром следующего дня девушка вновь тоскливо смотрит в окно в ожидании поездки домой. Все в отделении прекрасно понимают, что за бедной Наденькой никто не приедет и больнице самой придется организовывать доставку девушки домой.
И такие доставки домой больных не были редкостью. Кто же хочет жить рядом с психбольными? Никто.
В общем, все было, как всегда. Только за одним исключением: Кристина по-прежнему не знала, когда же сама покинет больницу и куда пойдет. Нигде и никто ее не ждал. Она вспомнила, как несколько дней тому назад ей разрешили позвонить домой. И трубку снял отец.
– Да, слушаю.
– Это я, папочка…
– Кто это?
– Дочь твоя. Кристина.
– Вы, очевидно, не туда попали. У меня нет дочери.
– Забери меня домой, пожалуйста.
– У тебя нет дома. Оставь свои фокусы для других и сюда больше не звони.
– Но…
– Хотя… У тебя есть выбор – остаться в больнице, либо надолго сесть в тюрьму за покушение на убийство меня и твоей матери.
– Но я не хотела…
– Лжешь! Хотела.
– Так что же мне делать?
– Это уже не наши с мамой проблемы. И кстати, ты уже свободна и от брака. Влад развелся с тобой. На этом все.
После этого разговора Кристина все чаще и чаще задавала себе один и тот же вопрос: «А может остаться здесь навсегда? Но где найти в себе силы и смелость, чтобы помочь всем этим шизофреничкам, алкоголичкам и суицидницам возродиться и войти в мир обновленными и счастливыми? Да, в жизни может случиться всякое, но хорошего все же больше. Хорошего, доброго и счастливого. И да, мы рождаемся, живем и умираем. И в этом течении жизни ничего не меняется с начала времен. И дорога к смерти – это не тот путь, который мы должны выбирать. Только путь жизни – это единственный путь, который мы должны пройти до своего естественного конца. У смерти много сюрпризов и не стоит призывать ее раньше времени».
В начале апреля в доме Философини раздался телефонный звонок
– Слушаю.
– Привет, Анька.
– Здравствуйте.
– Ты что, меня не признала? – весело засмеялась Нежина.
– Как же, Верочка, узнала. Как себя чувствуешь? Как твои дела?
– У меня все хорошо. И знаешь, девки-то ко мне приходят часто. И Анька вихрастая, и Оксанка и Полинка. Даже Машка заходила несколько раз.
– А Катя? Навещает тебя?
– Не-а. Катька опять загремела в дурку. Только выписалась, нажралась где-то и ее забрали. Я ходила к ней. Ну, принесла там всякое. А она ржет и говорит мне: «Я, наверное, здесь буду жить вместе с Нинкой и Кристинкой. А хули мне: кормят три раза в день, поят и таблетки дают бесплатно. В магазин ходить не надо, готовить, стирать, убирать не надо. Работать, чтобы поиметь три копейки не надо. Полная лафа и экономия! Отдыхай, спи и балдей!» А еще туда хочет вернуться Полина, вроде как плохо себя чувствует. Решила взять, Анька, с тебя пример, самой поехать в дурку. Но это она напрасно. Не стоит этого делать. Ты же была нормальная, а у нее диагноз серьезный. Да и Анька вихрастая скоро туда отправится. Ну… на… как его… принудительное лечение.
– А Оксана как?
– Пошла учиться. Даже с бабушкой помирилась.
– А Маша?
– Машка ведет себя примерно, встала на учет вовремя, таблетки пьет по часам. Боится опять в психушку загреметь. А ты как поживаешь?
– Хорошо. Работаю. Вот скоро внук должен родиться.
– Классно! Мои дети тоже недавно приезжали ко мне. Только ругались, что я курю. Особенно доченька.
– Не пьешь?
– Не-а. Я детям слово дала. Больше ни-ни.
– Вот и отлично! Жизнь продолжается.