– Хорошо-хорошо. Пусть у нее все получится. Я только хотел позвать Бирсен к нам. Может, в четверг у нее не будет занятий?
– Какой же это четверг без занятий? К ней придут преподаватели по музыке.
– Тетя, вы что, оркестр устраиваете? Почему сразу несколько преподавателей, а не один?
Тетя принялась объяснять: она пригласила двух учителей – по фортепьяно и по флейте, – чтобы вели урок одновременно. «Пусть она одной рукой играет на пианино, а другой рукой держит флейту и дует в нее», – продолжила она и внезапно заплакала.
– Бирсен Башар, я горжусь тобой, хвалюсь тобой, мой чудесный, гениальный ребенок. Дитя, которое намного способнее своей матери. Ты – Бетховен этого времени! Бирсен Людвиг ван Бетховен!
Над фортепиано висел портрет Бирсен, написанный масляными красками. Елки-палки, в самом деле похожа на Бетховена.
Про себя я сказал: «Интересно, тетя, сам-то Бетховен об этом знает?»
Похоже, что семья моей тети Ахсен Башар съехала с катушек. И собиралась съезжать дальше по расписанию, день за днем, час за часом.
Тетя записала дочку на танцевальные занятия по пятницам, потому что той нужен коллектив и общение. Так давайте я буду приходить каждый день – отличный коллектив получится, предложил я. Ах нет, ответила тетя, Бирсен поставили солисткой в хорсе, так что общения ей хватает.
Прежде я не слышал о хорсе. Оказалось, это танец, который у нас теперь пляшут на свадьбах под руководством человека, который ведет занятия у Бирсен. Я так и не понял, когда именно этот господин успел стать профессиональным танцором, открыть собственные курсы, объявить «Я обожаю новшества!» и придумать эту самую хорсу – что-то среднее между сальсой и турецким хороном. По словам тети, он собирался принять участие в Мировом танцевальном турнире.
Бирсен дома постоянно что-то делала, чему-то училась, что-то зубрила.
– Нужно много, очень много заниматься, чтобы потом соревноваться – и не ради развлечения, а ради победы! – сказала тетя и выкрикнула: – Мы победим тебя, ми-и-и-ир!
«Интересно, а мир в курсе, что его собираются победить?» – думал я.
По субботам после школы Бирсен ходит гулять. Супер, обрадовался я, погуляем вместе. Ха, если бы! Ее сопровождает учитель рисования! Бирсен садится на лошадь и прикрепляет к седлу мольберт. Получается прогулка, плюс верховая езда, плюс урок живописи. Это такая новая прогрессивная методика.
– Говорят, можно стрелять из лука на скаку. Так почему бы не писать картины, сидя верхом? Можно водить кисточкой в такт шагам.
Вот это да, даже лошади сошли с ума!
Мне захотелось спросить: «Тетя, а лошади-то знают об этой методике?»
У меня оставалась последняя надежда – воскресенье. Но и оно было расписано до минуты. Оказывается, Бирсен давно интересуется шахматами и робототехникой и в этот день занимается одновременно с гроссмейстером и с инженером.
– Остановись, тетя, хватит!
– Не могу я остановиться, у меня очень много дел! Я буду проверять контрольную работу, которую написала Бирсен, а ты говори, я тебя слушаю!
– Это я молодец в шахматах, сколько раз даже у самого дедушки выигрывал! А Бирсен пешки от ферзя не отличает. Как же она может играть?
– Да не может такого быть! Шахматы – это же очень просто, а девочка у меня гениальная. Если Бирсен и не научилась в них играть, так это потому, что игра слишком примитивная. Робототехника – тоже ерунда, соединяй себе провода – и все дела. Как раз провода она сейчас изучает, а остальное – совсем просто, шах и мат… К тому же что толку, если она начнет отличать ферзя от пешки? Какая разница? Самое важное для нас – это поставить всем мат. Моя Бирсен – лидер по духу, король – вот ее фигура!
У меня так и чесался язык спросить: «А королю-то об этом известно?»
Похоже, все это напрягало одного меня. Остальные ничего не замечали. Только я оставался нормальным. Ну и еще Тевфик Кылыкыркярар. Вообще-то он не очень нормальный, но ладно. Тоже ведь человек.
Когда я вышел от тети, то на улице встретил приятеля Касыма. Он бежал с какими-то бумагами в руках. Я крикнул ему вслед:
– Касым или Касым!
Он меня не услышал. Ну и пусть, у меня все равно не было на него времени. И без того забот хватало.
Эпидемия сумасшествия
Безумие, как инфекция, распространялось по нашему городку, а я все никак не мог понять, что это такое. В каждом доме этот вирус действовал по-своему. Наши, например, помешались на здоровой пище. Когда я вышел от Бирсен, то направился домой, чтобы посмотреть, не очнулись ли родители от этого кошмарного наваждения. Не успел я войти, как увидел, что в гостиной полно салата, петрушки, капусты – обычной и цветной – и прочего.