Развод я не то чтобы сильно переживала, все было решено давно, понимание и осознание тоже, но сама процедура и окончательный вердикт в паспорте, который я сразу поменяла по возрасту, получив свободным от всяких штампов, поставили жирный крест на любой надежде. Казалось бы, стала свободной, уже даже официально, можешь делать, что захочешь, но получилось наоборот. Мне стало совсем одиноко и безнадежно, совершенно безнадежно. Я не обвиняла себя в неудаче, хоть это радует, что не сложила на плечи груз вины, слишком хорошо понимала, на самом деле сделала все, чтобы сохранить этот никому не нужный брак. Но безнадежность рухнула на плечи и придавила одиночеством. С бывшим мужем мы не были друзьями никогда, соответственно, расставшись, ими не стали, разбежались физически давно, но развод оформили только тогда, когда он ему понадобился для следующего брака. И оказалось, что штамп о замужестве иллюзорно поддерживал меня в этой жизни. Правильно, я держалась за иллюзию, которую придумала сама.
Сидеть с яблонькой было очень приятно, прямо физическое удовольствие чувствовать неровности коры, которые не причиняли неудобства, а как бы напоминали, я с тобой, я тебя слышу. Ах, яблонька, хоть ты меня понимаешь.
– Рина.
Властный мужской голос заставил меня вздрогнуть и открыть глаза, но я увидела только нижнюю часть мужчины в черном костюме, верхняя терялась среди плодов и листвы, придется вставать. Однако мужчина сам присел рядом со мной на траву. Хозяин дворца, тоже о чем-то хочет со мной поговорить, небось о том, что пора домой собираться. Он по-восточному скрестил ноги и положил на колени свои руки. Какие интересные пальцы, длинные, но не пальцы музыканта, тонкость не та, не хрупкие, в них сила, изящество и невероятная сила. Странно, почему я так подумала, потому что дворец? В другое время я бы решила совсем иначе, именно музыкант, скрипка или виолончель, а сейчас представила в этих руках меч.
Он не мешал мне рассматривать его руки, молчал и смотрел на горы. Я сама решила нарушить тишину и спросила:
– Я все-таки вас заразила?
– Пока нет.
– Пока?
– Рина, я приглашаю тебя погостить в моем доме.
Я посмотрела на него и удивилась яркой голубизне, которой светились его глаза, прозрачной, никакого намека на желтый оттенок. Он вдруг протянул мне раскрытую ладонь, как бы предлагая помочь мне встать, и я неожиданно для себя вложила в нее свою. А он наклонился и поцеловал ее! Мое изумление доставило ему удовольствие, он засмеялся, каким-то непонятным движением тела вскочил, не так, он как-то подхватил меня на руки еще на земле и вскочил, в общем, я уже была на его руках, когда он встал. Я моргнула несколько раз и прижала руки к груди, а в голове пронеслась мысль, что раз Вито меня не уронил, то этот тоже удержит. Он посмотрел на меня сверху вниз:
– Посидим в беседке?
Я только кивнула, а что я могу еще сделать. Мы сидели друг против друга и смотрели в глаза. Странное ощущение детских гляделок, кто кого пересмотрит. Усмехнувшись, я опустила взгляд, слишком это напомнило поведение моего бывшего мужа, не важно, правильно или нет, главное так, как я хочу.
– У тебя красивые глаза.
Не поднимая своих красивых глаз, я спросила:
– Как тебя зовут?
– Амир.
Значит, Вито тогда произнес его имя. Странная ситуация, весь день такой сегодня, можно вообще ничего не говорить, только одно это слово.
– Ты согласна погостить у меня?
– А карантин?
– Ты не больна.
– Я могу уехать домой?
Опять желтизна в глазах, и видимо Амир понял, что я эту желтизну увидела, сразу опустил взгляд и побледнел. А я вся сжалась, значит, все-таки заразила, но они почему-то мой карантин обозвали гостевым присутствием и в апартаменты поселили. Мой голос подрагивал, когда я задала вопрос:
– Почему ты меня в клинику не отправляешь, как остальных?
– Ты не больна.
– Но я, же, вас заразила… твои глаза…
– Это не от болезни.
И совсем другой голос, жесткий, властный. Передо мной сидел хозяин дома с плотно сжатыми губами и строгим голосом. Я растерянно посмотрела на него, только что руку целовал и радостно смеялся, а сейчас смотрит на меня своими желтыми глазами как прокурор. И совсем неожиданно рядом с ним оказался Вито.