— Эмма, я могу у вас спросить?.. — киборг невольно умолк под пристальным взглядом хозяйки. Что сейчас будет?
— Да, конечно. Мне программист вчера объяснил, что у вас работает самообучение и вам нужна вся информация… — она пожала плечами, убирая посуду в раковину. Потом оценила количество тарелочек и взялась перемывать.
— Понимаете, сегодня в магазине произошла странная ситуация, — Амир как смог пересказал произошедшее с теткой, умолчав о разговоре с парнем и охраной. Жаль, как жаль, что он не додумался заснять весь этот бред на видео. Ну да что уж теперь… — Вот я хотел бы узнать, почему к киборгам такое странное отношение?
Эмма молчала долго, пытаясь подобрать слова и заняв руки посудой. А закончив, присела напротив Амира и внимательно посмотрела ему в лицо. Растерянность, непонимание, немного страха мелькнуло в карих глазах. Женщина, не выдержав прямого взгляда киборга, медленно отвернулась.
— Знаешь… это очень сложно… Я не могу тебе привести все данные всяких исследований… потому, что никаких исследований на эту тему нет. Просто скажу тебе так: люди сбиваются в стаи. Стаи единомышленников. Пошло это еще из незапамятных времен, как будет время, почитаешь в инфранете, если интересно. И стаи эти отличались как внешним видом людей, так и их моралью, религией, мировоззрением. Позднее эти стаи превращались в племена, роды, кланы, государства. Называется это все по-разному, а суть одна — первобытная стая. Я тебе просто скажу сейчас свои мысли, как я считаю, чтобы ты не думал, что это истина в последней инстанции, хорошо?
— Да, — Амир тихо вздохнул и внезапно сам для себя протянул Эмме руку, сжал бледную, чуть дрогнувшую ладонь. Она тоже переживает. Ее волнует этот вопрос?
— Так вот, — продолжила Эмма, — если в одну стаю попадал человек из другой стаи, который отличался внешностью или мыслями, его гнобили. Например, стая черноволосых вполне неплохо гнобила рыжих. Или белых. Или еще каких. Стая ревнителей одного бога терпеть не могла верующих в другого бога. Стая одного короля не переносила стаю короля соседнего государства. Как все это ни назови, а результат один и тот же. Так и пошло, что люди ходили воевать друг с другом, травили, гнобили и уничтожали тех, кто от них отличается. Почитай еще про рабство на американских плантациях, об освобождении негров, тебе будет полезно это знать. Тех людей превращали в рабов только потому, что они черные. Были, конечно, предпосылки в экономике и торговле, было желание наживы, но основной смысл расизма сводился как раз к тому, что это были люди с другим цветом кожи.
Эмма перевела дух, надеясь, что вот эта сидящая напротив нее машина хоть что-то поймет. Машина ли? Ни один человек не додумался задать такой вопрос. Додумался киборг.
— Шли столетия, а почти ничего не менялось. Менялись только ориентиры, а сам факт унижения и изгнания того, кто не такой, как все в стае, оставался. Среди худых будут гнобить толстого, среди толстых — худого. Высокие презирают низких, мужчины снисходительно относятся к женщинам и наоборот. Абсолютно всегда найдется повод у одних, чтобы выкинуть из стаи других. У людей все очень сложно. Моя семья меня выбросила из своей стаи, потому что я не соответствую их представлениях о «нормальной» дочери и женщине. В школах дети устраивают жестокую травлю тем, кто не такой, как они. В рабочих коллективах может происходить нечто подобное, но уже больше не в физическом смысле, а в моральном. Кому-то дозволено многое, а кто-то в туалет выходит по стеночке. Каждый коллектив, каждая стая стремится выжить изгоев или опустить их.
— Насчет киборгов же… Знаешь, вы так похожи на людей… и так отличаетесь. Я думаю, причина происходящего — страх. Ты сильнее меня, здоровее, выносливее, ты можешь видеть меня насквозь, предугадывать мои порывы, знать, что я чувствую. Человеку свойственно бояться того, кто его сильнее. Но еще более свойственно пытаться этого кого-то уничтожить…
Эмма задумалась, а после ласково прошлась пальцами по волосам киборга, чуть растрепав челку.
— Особое удовлетворение человеку доставляет тот факт, что он уничтожает врага, не убивая его. Опускает, избивает, показывает, что каков бы ни был сильный его враг, он-то сильнее. Вот только киборги людям не враги. Люди сами создали себе помощников и пушечное мясо. А потом… потом они испугались. Думаешь, почему государство закрывает глаза на терроризм против киборгов? Потому, что ОЗК стали требовать киборгам прав и свобод. Они хотят, чтобы киборги стали вровень с людьми. Но в правительстве не дураки. Они понимают, что киборги не останутся «просто еще одними гражданами Федерации». Киборги захотят уйти прочь, забрав с собой технологию создания себе подобных. А еще многие захотят отомстить за ту боль и унижение, через которые они прошли. Я очень надеюсь, что ты там хоть что-то понял. Посмотри фильмы, почитай историю человечества, и ты многое поймешь.
— Я постараюсь и все посмотрю, — согласно кивнул Амир. Вот уж чего он не ожидал, так это развернутого ответа от человека, которому на него как бы плевать.
— Ты знаешь, я очень боюсь, что там, внутри, ты разумный. Не верю, что у Irien’ов есть разум, но… в этом мире бывает все. Так вот, если ты разумный и ты… ну, в общем, считаешь, что я тебя угнетаю, то… дай мне знать и выбери свой путь, свою правду.
========== Глава 19 ==========
Разговор прервался звонком видеофона. Эмма вышла в комнату, достала видеофон, взглянула на номер и скривилась как от зубной боли.
— Опять! Да что им от меня надобно?! — почти истерично всхлипнула она, швыряя видеофон на диван. — Не хочу я с ними разговаривать… вот видишь, они как чувствуют, когда мне хорошо или нормально, и стремятся все пересрать…
Амир склонился над звенящим популярной мелодией агрегатом. На заставке красовалась голография женщины в строгом закрытом платье и с суровым лицом. Подписана как «Мать». Отвечать на звонок хозяйка не желала, а ему не приказывала, поэтому Irien с чистой совестью отфильтровал звук и перестал обращать внимание на такую досадную помеху.
Эмма смотрела на видеофон как на ядовитую змею. Только что все было так хорошо, они интересно поговорили, она бы в жизни не подумала, что киборг может задавать вопросы о чем-то серьезном. И вот, пожалуйста, маман решила испортить ей настроение. На седьмом вызове женщина сдалась и обреченно ткнула пальцем в значок приема.
Развернувшаяся голограмма показала ту самую суровую женщину, только изменившую прическу и цвет волос на платиновый блонд. Да и одета она была в строгий серый пиджак и белую блузку. Амир заинтересованно повернулся так, чтобы видеть и слышать разговор, но и чтобы эта странная женщина его не видела.
— Почему на звонок не отвечаешь? — рыкнула дама. — Я тебе десятый раз звоню!
— Я была… в туалете, — выкрутилась Эмма, опуская глаза, чтобы не показывать плещущуюся там ненависть. Зря, зря она поддалась чувствам. Зря вообще ответила. Могла попросить заблокировать и этот номер к чертовой матери. Звонок ведь с рабочего.
— Значит так. Твоя племянница едет на каникулы на эту твою… — женщина брезгливо скривилась, будто желая сказать «помойку», — …Мариам. И ее нужно где-то приютить. Ты должна ее принять.
— Мам, я не могу, — попыталась оправдаться Эмма.
— Что значит «не могу»?! У тебя трехкомнатная квартира, в которой ты сидишь сиднем одна. Неужели не приютишь племяшку на месяц?
— Месяц? — сердце Эммы ухнуло в желудок. Ей совсем не улыбалось целый месяц возиться с капризной девахой шестнадцати лет от роду, у которой на уме были только шмотки, парни и гулянки.