И вроде как можно было бы справиться, если бы не дергали. Если бы не меняли требования каждый час. Если бы не удаляли те файлы, которые она пересылала в течение года, а теперь вот, пожалуйста, вынь и положи целую папку с отчетами за прошедшие годы. Она, конечно, хранила все документы и ничего не удаляла, но пока все это было раскопано в недрах терминала и оформлено так, как нужно, нервов вымотался целый моток.
Тем временем дома продолжался ремонт. Амир старался как мог с помощью ограниченных средств сделать все максимально качественно и быстро. Эмма понимала, что если уволится прямо сейчас, то они останутся без денег, поскольку почти вся ее зарплата шла на покупку всего нужного для ремонта. А еще следовало подумать о мебели, когда они закончат со стенами, полами и потолками. В данный момент погрому подверглась кухня, как самое зачуханное место, а на очереди была еще ванная. И суммы, необходимые для покупки новой ванны или хотя бы душевой кабины, плиты, раковины, вытяжки и столика приводили ее в уныние и добавляли поводов для истерики. Хорошие качественные вещи стоили дорого. Можно купить дешевые и некачественные, но через год, а то и через несколько месяцев, придется раскошеливаться заново, и хорошо еще, если не в большем объеме.
Вот и сидела она после очередной выволочки зареванная и не знающая, что делать дальше. Шеф лютовал, народ возмущался, верхи требовали отчетность, а Эмме хотелось, чтобы это все закончилось как можно быстрее. И желательно навсегда. Она была бы и рада сменить работу, но пока найдет что-то подходящее, нужно же будет за что-то жить. И вот все упиралось в проклятый финансовый вопрос.
В конце концов она справилась со всеми проблемами и, напившись успокоительного, сдала отчеты вовремя. Как обычно, дедлайн начинался или в четверг, или в пятницу, поскольку сказать подчиненным о такой важной проверке в понедельник шефу было очень тяжело. Не решался, видимо, бедненький.
Вся следующая неделя пролетела под девизом «выжить любой ценой». Эмма старалась сдерживать естественные порывы написать заявление по собственному желанию и работала как можно усерднее. Хотя работенки добавилось — прилетела целая делегация альфиан, которых с легкой руки шефа вручили именно Эмме для оформления документов. Как будто больше никого из паспортисток нет. Хотя ничего не стоило половину этих ребят отбуксовать к Лайле, но, видимо, крепко она допекла начальника, раз он ей выделил такую нагрузку.
Альфиане были повеселее шоаррцев. Довольно вежливые ребята, культурные, спокойные и не скандальные, если бы не одно “но” — они были чертовски тактильными. То есть, заходя в кабинет, здоровались за руку, а в течение всей процедуры норовили ее пощупать, начиная с волос и заканчивая коленками. Это вызывало у Эммы дикое неприятие, и к концу дня она уже была готова убивать за прикосновения. Ну не было у нее той тяги к тактильному контакту, как у других людей и ксеносов. Она втайне радовалась, что не пользуется общественным транспортом в будни, иначе сама бы устроила теракт, лишь бы ее не касались, не трогали и не задевали.
В конце концов она психанула и купила здоровую банку мыла, чтобы мыть руки после каждого посетителя. Мало ли какие микробы они на себе перевезли, путешествуя по космосу. К сожалению, это было единственное, что она могла себе позволить в условиях рабочего офиса. Вот если бы там был еще душ… но мечтать не вредно.
В целом, середина лета выдалась дико напряженной. Эмма ждала и не могла дождаться своего отпуска, запланированного аж на сентябрь, но порой ей казалось, что до сентября она не доживет.
Когда закончились проверки, все вздохнули спокойнее. И Эмма, и начальство, и другие паспортистки, получившие не меньший напряг, и даже полицейские, регулярно получавшие тревожные сведения от своего засланного Bond’а.
Однажды Стэн заявился к ней с коробкой конфет, точно таких же, как она ему дарила. Эмма даже подумала, что теперь эти конфеты станут символом их странной и несколько кособокой дружбы.
— Вот скажи, как думаешь, Bond может сорваться? — задал провокационный вопрос полицейский, распечатывая шуршащую обвертку и раскладывая коробочку на две половинки.
Эмма заинтересованно заглянула внутрь, рассматривая выполненные в виде розочек шоколадные конфеты.
— Знаешь, я уже ничему не удивлюсь. Тут вон меня еле не сорвало от альфиан… я думала, что кого-то из них убью, если попробуют меня коснуться, — пожаловалась женщина, вынимая первую конфету. На вкус она оказалась очень даже неплохой, еще и с ликером внутри.
— Ну тогда пошла бы к моим коллегам по делу об убийстве ксеноса и нарушении мирных договоров, — усмехнулся Стэн и пригладил поседевшие волосы. Уж кто-кто, а Эмма не была прирожденной убийцей. Ругаться она могла сколько угодно, но такой типаж женщин он знал. Лишь грозятся и говорят подобный бред в шутку. Настоящий убийца (если он не больной на голову маньяк) никогда ничего подобного не скажет.
— А все-таки? — продолжил допытываться он, тратя свой законный перерыв на столь странный разговор.
— Стэн, подумай сам, что видит тот несчастный Bond? Теракты, убийства невинных, в том числе и детей. Скажи, сколько солдатов сошли с ума на войне? А сколько киборгов сорвались и были уничтожены без всяких разборок? А сколько сбежали, не выдержав всего этого кошмара? Вот и Bond не выдерживает.
— За все время его задания он прислал всего два сообщения, — Стэн задумчиво отпил предложенный лимонад и повернул голову в сторону резко распахнувшейся двери. На пороге застыла Нинель, едва не уронив планшет на пол.
— Ой, извини, Эмма, я поболтать хотела… а ты занята… — девушка захлопнула дверь с такой скоростью, что хозяйка кабинета не успела и слова сказать.
— Ну вот, теперь пойдет рассказывать всем, что у меня роман с полицейским… — уныло пробормотала Эмма, глядя на коричневую дверь и мечтая, чтобы вместо всех этих баб были киборги. Спокойные, молчаливые и не разносящие сплетни.
— Да я сам виноват, даю пищу для сплетен, — Стэн кивнул на выход и равнодушно пожал плечами. — Но тебе-то что с того? Собака лает, а флайер летит.
— Да ничего. Неприятно просто, — Эмма передернула плечами и вернулась к конфетам. Обед выдался неплохим, если так посмотреть. А учитывая, что они с Амиром оклеивали обоями потолок и отлично сгоняли калории на ремонте, то конфеты пришлись на ура.
— Так что там с сообщениями?
— Ах да… Ну, он написал, что со связью проблемы и будет действовать по инструкции… — Стэн поморщился, припоминая сухие строчки в вирт-окне. — Я уж не знаю, какие ему там инструкции дали. Меня в это не посвящали… А из-за второго сообщения мне показали и первое. Во втором говорилось: «Я так больше не могу». Знаешь, хоть он и киборг, мне его по-человечески жалко…
Эмма тихонько отхлебнула кисловатый лимонад, стараясь не подавиться и переварить услышанную новость.
— Стэн… он же… ты понимаешь, что он играет роль человека? И не просто человека, как я, например, дурочка за терминалом… А играет роль убийцы, взрывателя, потрошителя… Это очень тяжело. Если у него есть хоть капля разума, я сомневаюсь, что он не сошел с ума.
Полицейский молчал довольно долго, раздумывая над словами подруги и болтая лимонадом в стакане. Наконец он грузно поднялся.
— Я понял тебя. Но я не знаю, что там происходит. Теракты на две недели прекратились. Надеюсь, Bond найдет их базу, и мы ее уничтожим.
— Скажи, что с ним будет после… всего? — Эмма подняла просительный взгляд на полицейского. Почему-то ей казалось важным это узнать.