Княжич Захарий ехал в сопровождении дядьки Шоторика. Верный оруженосец после тяжелого ранения остался в Хожорнийском замке комендантом и потом был приставлен к княжичу обучать его ратному делу.
По обочине дороги позади конной охраны следовал Самвел и, задумчиво насвистывая, предавался печальным размышлениям. Начав службу конюхом, Самвел преуспел и ныне числился наставником по верховой езде княжича Закарэ. А что толку в этом? Невеста Астхик, не дождавшись его, вышла замуж за другого. У Ануш — двое детей, а он, Самвел, так и остался байгушем одиноким. «Вся моя семья — кони на конюшне!» — с горечью думал наездник. Он посмотрел на княжича: «Опять затянул поводья!» — и, тронув коня, подъехал к Захарию.
Мерно цокали по каменистому грунту копыта коней. Погруженный в свои мечты, княжич ничего не слышал. Лишь изредка, счастливо улыбаясь, кидал рассеянный взгляд на цветущие яблони и синее безоблачное небо…
На дворе богатого шелкоторговца Погоса вьючили верблюдов. Озабоченно хлопотали приказчики у тяжелых тюков с шелком, проверяя укладку и деловито покрикивая на грузчиков. Больше всех суетился семнадцатилетний сын купца Манвел. В первый раз посылал его отец в самостоятельное путешествие с товаром в приморский город Цхуми, откуда шелк должны были отправить дальше на галере. Не вполне доверяя малоопытному юнцу, Погос-ага посылал с ним старшего приказчика. Закончив погрузку и спрятав опись товаров в тугой пояс, приказчик подошел к стоявшему на крыльце хозяину:
— Все готово, Погос-ага.
— С богом! — перекрестился шелкоторговец и, благословляющим жестом осенив сына, подал знак к отправлению. Со скрипом распахнулись большие ворота, мерно позвякивая колокольцами, на улицу выплыли десять рослых верблюдов с тюками. Следом ехали на конях Манвел и приказчик.
Скалы, зелень шиповника и дикой груши в цвету. В гору медленно поднимается большой караван. Он принадлежит нескольким владельцам — тбилисским купцам, вывозившим в Цхуми разные товары.
Начальник каравана на добром коне беспокойно оглядывал длинную вереницу вьючных животных. На стоянке в Гори его предупредили, что на перевале незадолго до того ограбили чужеземных купцов. Недаром в царском указе приказывалось вешать воров и разбойников! Но малочисленность охраны беспокоила караванбаши. «А все Погос-ага! Пожалел несколько тетри[51], чтобы нанять лишних стражников! И другие хозяева тогда уперлись…» Меланхолично звякал колокол на шее последнего верблюда. И только собрался начальник каравана приказать прибавить шаг (до сумерек надо бы пройти опасные места!), как из-за кустов раздался громкий окрик:
— Стой!
Из чащи леса высыпало на дорогу множество вооруженных людей с лицами, замотанными до глаз черными башлыками. Из-за повязок сверкали возбужденные глаза. С кинжалами в руках, оттеснив испуганных купцов и охранников в кучу, разбойники прежде всего кинулись к верблюдам Погоса-ага. Старый приказчик попытался было помешать сбрасывать тюки с шелком, но один из разбойников сабельным ударом плашмя свалил его на землю. Охранник похрабрее поднял саблю для защиты старика. Его ударили сзади кинжалом.
— На, получай, собака!
С рассеченным черепом страж упал рядом с приказчиком.
Завершив грабеж, предводитель шайки насмешливо заорал купцам:
— Отправляйтесь-ка обратно домой, купцы! С богом! Да не забудьте прихватить своего покойника…
Тюки с товарами валялись разбросанными на дороге. Послышался скрип арб — предусмотрительные разбойники быстро нагрузили арбы награбленным добром. Расстроенный начальник каравана велел повернуть обратно в Тбилиси, взвалив тело убитого охранника на одного из верблюдов.
Глава XIII. МХИТАР ГОШ
Приезд царского гонца вызвал большой переполох в монастыре. Игумен Иоаннес, невзирая на пастырский сан и большую тучность, волчком носился по обители, изрыгая проклятия на голову отца-эконома и отца Иусика, ведавшего монастырской конюшней.
— Бездельники, супостаты! За целый день так и не смогли найти одного несчастного ишака для вардапета[52]! Неслыханно!
— Святой отец, не в состоянии мы… наши огороды нам этого не позволяют! Мыслимое ли дело платить такие деньги за одного мула?! — испуганно взывал тщедушный эконом.
Отец Иусик дипломатично отмалчивался.
Огороды были главной статьей доходов маленького монастыря в горах, и отец-эконом был прав. Но игумен ничего не хотел слышать.
— Знать ничего не знаю, чтобы ишак был до ночи! Утром почтенный вардапет должен выехать по царскому зову… И он выедет, если даже вы все провалитесь в геенну огненную, где вас давно за грехи ждет сатана! — кричал настоятель, нагоняя страх и тоску на служителей божьих.
52
Вардапет — ученый-монах, богослов, философ. Это духовное звание давалось после долгого богословского учения, нередко в зарубежных монастырях. В знак отличия вардапет получал посох в виде буквы «Т», мантию и ковер. Вардапеты занимали исключительное положение в средневековой Армянской церкви, стояли вне контроля епископов и даже имели право сами обвинять епископов в еретических отклонениях и отлучать их от церкви.