Мхитар Гош задумчиво смотрел на него. Острым взглядом подметив растерянность на мужественном лице, он молвил:
— Ты хочешь знать, ишхан, как должно поступить тебе… Я считаю, что прежде всего следует сообщить царю о княжеском заговоре!
— Не было у нас в роду доносчиков! — глухо ответил Саргис.
— Решай по совести своей, ишхан! — отрезал Гош.
— Но мятежа ведь еще нет, царь, наверное, добровольно уступит престол! — заупрямился парон Саргис.
Гош снова вспомнил ночной разговор с царем и недоверчиво усмехнулся:
— Не думаю, не такой человек царь Георгий! Во всяком случае, поднимать оружие на помазанника божьего — грех великий. Георгий — венчанный правитель царства, управляет им разумно и достойно. И за ним стоят преданные войска — гвардия, кипчаки, аланские отряды… А среди князей согласия нет и не будет! Каждый эристав в свою сторону потянет…
Саргис печально кивнул в знак согласия.
— Не вмешивайся в это пагубное дело, ишхан. И родственников своих постарайся удержать! — озабоченно советовал духовник семьи.
— Княжич Асан, сын шурина моего, уже примкнул к заговорщикам. Да и брат Вахрам на собрание мтаваров в Агарак поехал. Меня тоже приглашали, но я отказался…
— Плохие дела, ишхан. Очень плохие. Не добром все кончится! Предвижу я, много крови человеческой прольется…
Беседу парона Саргиса с Гошем прервал призывный звук рога у замковых ворот.
Переговоры католикоса Микаэла с царем не дали положительных результатов. Напрасно глава картлийской церкви напоминал властителю о данном им при кончине старшего брата Давида III слове. Недобро улыбаясь, Горгий резко отвел все доводы каталикоса:
— Не Демну на царский престол, самих себя возвести возомнили господа мтавары во главе с Иванэ! Недаром свою дочь замуж за эту тряпку выдавать собирается… Все мои труды и труды великого деда прахом пойдут. Старые княжеские порядки снова жаждут ввести дидебулы. И разве на трон всегда вступали сыновья усопших властителей? Нет. Не отдам я Картли хищникам на растерзание! Так и знай, святой отец…
С сокрушением сообщив в Лори о непреклонности царя, католикос предусмотрительно уехал в Гелати, подальше от грядущих бурных событий.
Получив опасную весть об участии старшего сына в княжеском заговоре, князь Абуласан Арцруни счел более разумным перебраться куда-нибудь подальше от царя Георгия и без помех обдумать создавшееся положение. Ехать к себе в Рустави — слишком близко от столицы, да и там будут следить за каждым шагом царские соглядатаи. Князь вспомнил о родственниках-горцах и ночью выехал в Хожорни.
В этот свой приезд князь Абуласан был странно молчалив. Только озабоченно спросил зятя, не вызывал ли его с конницей к себе в Лори амирспасалар. Парон Саргис сухо ответил, что пока не вызывал, и, прямо глядя в лицо родичу, добавил:
— А если даже и вызовет, никуда не тронусь!
Небольшая фигура князя Абуласана как-то вся съежилась, в проницательных глазах словно потухло обычное оживление. Пожав плечами, он ничего не ответил и вскоре, сославшись на усталость с дороги, отправился отдыхать в приготовленную для него гостевую.
Эристав эриставов Картли был очень встревожен ходом событий. Он не видел единодушия среди мтаваров и не считал правильными последние действия князя Иванэ. Ну зачем было, например, так спешить с помолвкой княжны Марине и Демны? Недаром царь только усмехнулся, говоря католикосу Микаэлу: «Иванэ прочите себя в цари?!» Конечно, Демна будет весь в руках главарей мятежа… Но преждевременно открывая свои карты, Орбели рисковал оттолкнуть от себя некоторых мтаваров, и в особенности церковников. Взять хотя бы то, что католикос Микаэл дерзнул заартачиться, не хотел благословить обручение царевича с Марине! Пришлось-таки князю Иванэ, при всей скупости, раскошелиться на немалую сумму для сребролюбивого владыки… Да и силы князей-заговорщиков представлялись Абуласану явно недостаточными. Если откроются военные действия с Георгием, придется с боем брать столицу — Тбилиси. А там — постоянное войско, многочисленное, враждебно настроенное к князьям городское население, мощная цитадель…
Долго ворочался князь Абуласан на своем мягком ложе. До самого рассвета не сомкнул глаз, встревоженный тяжкими предчувствиями.
Но встал он утром с уже принятым решением.
Глава XVII. УЧЕНИК ГАЛУСТ
На следующий день, после прибытия княжеской конницы, Галуст, не слушая уговоров отца и обняв мать, сестру и брата Манука, покинул родное селение. Перевалив через гору Лалвар, он двинулся по дороге к перевалу. Сначала горная тропа бежала по живописному базальтовому ущелью с лесистыми крутыми склонами. Внизу, в теснине, гремел поток. Затем долина расширилась, покрылась пашнями, и дорога стала карабкаться вверх к альпийским пастбищам.