Ваган быстро договорился с главным лекарем. Старый Арроб был человеком смелым и на вопрос амирспасалара: «А не слишком ли близко от боя замыслил раненых врачевать, почтенный?» — он спокойно ответил:
— От торжествующего конного врага все равно не уйти, государь амирспасалар!
— А ты веришь в нашу победу? — невесело улыбнулся Захарий.
— Да, верю.
Амирспасалар с уважением посмотрел на худощавого еврея:
— Тогда действуй, рабби!
На рассвете из Коша двинулись лекари на мулах; во вьюках везли палатки, лекарский инструмент, полотно и корпию, горшки с отваром мандрагоры для усыпления раненых (хоть и осуждали отцы церкви лекарей за греховное снадобье — «не должно смертному избегать ниспосланных Богом страданий!»). Следом шли горцы с носилками. Палатки разбили на площади в Сурб-огане, тут же на открытом воздухе в тени немногочисленных карагачей установили столы для операций, разложили на чистом полотне инструмент, быстро вскипятили в котлах воду[100]. Ваган со своими горцами двинулся вперед, в сторону замкового утеса, где уже стояло облако пыли и шла сеча. Смело проскальзывая между конями, отбиваясь от наседавшего врага, горцы выхватывали из боя раненых и несли их в Сурб-оган. Старик хирург орудовал, держа в руках нож или пилу со следами крови, изредка покрикивая для острастки:
— Терпи, молодец, сейчас кончу! А тому дайте-ка чару мандрагоры, потом я им займусь. Сюда мумиё[101]! Да пошевеливайся, увалень…
С летовок прибыли арбы с погонщиками. Наложив вороха сена, Ваган отправлял раненых в верхние селения. Мертвых укладывали на паперти храма, прикрыв им лица.
Битва продолжалась.
«Самому спокойному воителю на свете», как шутливо прозвали Давида Сослана друзья, в эти тревожные дни изменило спокойствие. Строгий соратник поставил перед ним сложную боевую задачу. Трудности представлялись почти неодолимыми. Он должен был (точно рассчитав время!) подоспеть с главными силами к месту сражения вскоре после завязки сражения, когда султанцы будут заняты сечей с авангардом Захария и оставят без внимания непроходимые теснины Болорпахака. Но самое малое промедление в пути, с опозданием выхода главных сил на поле, могло оказаться пагубным для исхода боя, привести к разгрому грузино-армянских войск… Такова была сложная стратагема амирспасалара, и было от чего поволноваться Сослану и его разумному помощнику Тореди. В конце концов при расставании на перевале Мецрац договорились, что Сослан с главными силами расположится на караванном пути в четырех фарсахах от горного прохода и на рассвете по двум дорогам выступит к месту битвы.
Сослан ехал с передовой частью по караванному пути, поднимающемуся по ущелью к Болорпахаку. Внизу в каменном ложе гремел стремительный Аракс. С поворота дороги показался мост, искусно возведенный на семи неравных сводах. Около него, на Мушской дороге, стоял большой караван-сарай. По сведениям разведки, мост и караван-сарай были прочно заняты сельджукскими заставами. Однако дальнозоркий Сослан видел, что мост безлюден. «Значит, бой давно уже идет!» — тревожно подумал полководец. Горный проход был действительно свободен от противника. Выйдя на равнину, Сослан и его спасалары увидели вдали, на западе, огромное облако пыли. На дороге стоял кипчакский разъезд, который подтвердил, что с рассвета ведется бой. К группе военачальников подскакал Аспаанидзе. Круто осадив коня, он воскликнул:
— Государь Давид, вели коннице пропустить вперед моих месхов! Там им место по распорядку обычному…
— Погоди, друг, не спеши в пекло, — ответил рассудительный Торели и обратился к Сослану, который с озабоченным видом вглядывался в дальнее облако пыли: — Амирспасалар наступает с гор, справа. Значит нам, государь Давид, надо ударить слева от дороги. Месхов же поместим посередине. Не то в сече своих же пешцев подавим…
Сослан кивнул в знак согласия:
— Отдавай приказ, Чиабер!
Подход шестидесятитысячных полков Сослана решил исход великой битвы. С ужасом увидел с замковой скалы Рукн-ад-дин, как по долине подошла к лагерю свежая христианская конница. Развернувшись, она обрушилась на измотанных долгой сечей сипахов. Воодушевленный прибытием подмоги, авангард с новой силой ударил на врага…
100
Полевые госпитали существовали на Востоке со времен халифата (начало IX в.). У арабов в войсковых лазаретах имелись верблюды с носилками, в которых везли раненых и больных воинов, а также палатки, медикаменты, инструмент и перевязочные средства, в частности корпию. Медики ехали на мулах. Арабы умели производить операции под наркозом (отвар мандрагоры), против которого восставала христианская церковь (см.: Е.Разин. История военного искусства, т. II, стр.116).