— Эй, человек, о чем говоришь? Какое винцо, какой барашек?! — сердито отмахнулся зодчий. — Дай испить воды и пойдем в каменоломню…
Неохотно ответили ломщики камня на приветствие, хоть знали приезжих из Ани. И сразу заметил опытный Джундик: «Люди работают вяло, а лишь полдня прошло!»
С ног до головы потные тела людей покрывала серая пыль. Самым опасным считался труд врубщика. Под туфовым пластом, лежа в узкой щели, задыхаясь от пыли и жары, как крот, вгрызался своим кайлом врубщик в подстилающую туф рыхлую породу. Случалось, пласт оседал, заживо погребая врубщика.
Из земли торчали огромные ступни с черными пятками. Мастер сунул в щель шест с зарубкой, крикнул: «Хватит!» Из щели вылез, отплевываясь от пыли, рослый врубщик, жадно прильнул к кувшину с водой. К работе приступили два клиновщика. Сняв тонкий земляной покров с туфа, они разметили и, наставив с двух сторон железные клинья, тяжелыми кувалдами стали их загонять в пласт, раскалывая на блоки до самой подошвы. Потом самые сильные кархатки, поплевав на мозолистые ладони, брались за ломы. Просунув их в трещины, они с уханьем выворачивали огромный блок, который с грохотом опускался вниз, на дно каменоломни. Здесь камень разделывали камнеломщики, пуская в ход такие же клинья и кувалды. Готовые плиты взваливали на очередную арбу.
Все досмотрел зоркий глаз зодчего. Сердито глядя на смотрителя, он ворчал в бороду:
— Куда как плохо идет работа! А почему, спрашиваю? — Не выдержав, обратился к мастеру-камнеломщику:
— Когда последний раз деньги получали? И сколько платят за работу?
За спиной Джундика смотритель стал делать предостерегающие жесты. Это не ускользнуло от внимания зодчего. Обозлившись, он прикрикнул:
— Уходи-ка в свою прохладу, человече, к винцу! И не мешай мне говорить с кархатками…
Смотритель поплелся в сторожку печальный: «Выгонит меня хозяин, скажет, не выполнил приказа!», Джундика тотчас окружили ломщики:
— Джундик-джан, вторую субботу ждем!
— Как платили при эмирах гроши, когда работы не было, так и теперь платят!
— А цены на хлеб ведь поднялись!
— Вот и голодаем! А разве может хорошо работать голодный кархатк?
— А на прошлой неделе моего брата насмерть задавил камень! Еле вытащили тело и похоронили, — вскричал полуголый гигант. — А что сделал Оненц? Вдову выгнал, ничего не дал. «Сам твой муж виноват, неосторожным был, вовремя не вылез из ямы!»
Джундик мрачнел. В разговор вступил Галуст:
— С пустым желудком много не наработаешь, без камня останутся работы стеновые, парон Джундик…
— Кончилось наше терпенье, завтра бросим работу! Не рабы мы, а рамики свободные, хоть и самой бедной считается наша братчина, — сказал решительно мастер.
— А ломами не только камень выламывать, и головы хозяевам можно проломить!.. — закричали из задних рядов.
Джундик оглядывался. Его окружала большая толпа отчаявшихся людей. Глаза зло сверкали на запыленных, худых лицах. Он поднял руку вверх:
— Стойте, варпеты! Послушайте теперь меня. Именем государевым обещаю, все деньги получите до субботы, плату дадим справедливую…
— А о вдове как? — выкрикнул гигант.
— И о вдове позаботимся. Только работу не бросайте, понатужьтесь, ведь братья ваши — каменотесы без дела остаются! — уговаривал зодчий.
— Хорошо, поверим тебе, Джундик! До субботы! А там не взыщи!.. — закричали ломщики.
Как обваренный, выскочил из базиличного зала парон Оненц, куда спесь подевалась. Он даже как будто похудел за недолгий прием у правителя. В ушах звенели раскаты страшного голоса: «Ты что это вздумал, а? Работам моим препятствовать? О двух ли ты головах? Скотину свою кормишь досыта, потом работу с вола спрашиваешь, а как с людьми поступаешь?» Правитель дал день сроку ростовщику для определения вместе с главным зодчим справедливой цены за камень и погашения долга рабочим. Иначе обещал и каменоломни отнять и из Ани выслать. Парон Оненц по возвращении в фундук[8] тотчас послал за незадачливым смотрителем каменоломни и, надавав оплеух, потребовал списки ломщиков. Потом послал слугу к Джундику с покорнейшей просьбой пожаловать для расчетов. «Шаханшах отходчив, можно будет добиться повышения цен на камень… Дам чертовому зодчему хороший подарок, он убедит государя…» — утешал себя ростовщик…
— Нет у меня денег, Джундик.
— Тогда придется прекратить работы, государь. В городской казне тоже денег нет. Так сказал князь Васак.
— Гм! Прекращать строительство укреплений сейчас нельзя. Время тревожное, — проворчал правитель, искоса посматривая на зодчего.