Внезапно помрачнев, Захарий продолжал:
— Как военный человек, прямо тебе скажу, отче Мхитар, на недобром месте расположена наша Армения! Хуже и не придумаешь… прямо на путях кочевников из восточных пустынь. А кругом — мусульманское море! Всегда зарятся войнолюбивые скотоводы на наши летние тучные пастбища, всегда стремятся урвать себе кусок от страны армянской… Как она еще существует на белом свете! Вот и ныне, отвоевал я у сельджуков земли всех трех царств армянских Багратуни и Сюник в придачу. А все равно остаются в руках неверных остальные наши царства и области! В Хлате мальчишка Мансур Мухаммед нагло титулует себя «шах-и-армен»[4]… А за ним стоит на рубежах бесчисленная огузская конница и грозится новым вторжением султан Рума! Откуда помощи нам ждать? В Палестине сарацины бьют франгские войска, трудновато приходится и царю Левону в Киликии. А великая земля рузикская стонет в княжеских неурядицах…
Оторвавшись от дум, старый монах откликнулся на последние слова:
— Помнишь, Закарэ, я тебе рассказывал, что за два года до нашествия султана Алп-Арслана множество анийцев со своей конницей ушло от греческого владычества по приглашению князя рузикского Изяслава в Киев, для совместной борьбы с кочевниками?
— Помню, отче. От великой нужды ушли тогда анийцы из отчизны, не дело покидать родную землю! — хмуро ответил Захарий. — Еще скажу — малорадостно встретили меня отцы церкви в Ани. А надо бы, хоть для прилику… Ведь палец о палец не ударили Барсег и его присные для освобождения столицы Армении, говорят, даже к смирению в проповедях призывали. И на прием в Вышгороде епископ не явился, больным сказался. Это как же? Я им не Гагик-царь, которого предали грекам патриарх бесчестный вместе с изменником Вест-Саргисом, везде мои люди будут управлять!..
Гош задумался: «Еще в Древнем Египте не ладили с царями жрецы и часто захватывали верховную власть. Всегда спорят с пастырями мирские правители, на мечи свои полагаясь. Но за пастырями стоит сам Господь!» И ничего не ответил питомцу наставник. А тот закончил беседу следующими словами:
— Все-таки, по требованию народа, придется Барсегу провозгласить меня в соборе «шаханшахом» как преемника власти и титула анийских Багратуни. Однако коронование мое на царство не состоится, не дал я на это согласия! А как укреплюсь я в Ани да армянскую конницу во всей былой славе восстановлю, — обрушусь с божьей помощью на юг! И не будет мне ни сна, ни покоя до той поры, пока Армению Великую — державу наших предков — в прежних пределах не восстановлю! А тогда и о древней короне царя царей помыслить нам дозволено будет…
Глава II. АШХЕН УХОДИТ
Необычно людно в харчевне на рынке. Не протолкнуться в тесном помещении. Духота. Держа в руках рога и кубки с пивом и вином, с жаром обсуждают анийцы действия нового правителя.
— Всех толстосумов вызвал во дворец! Чтоб народ не прижимали… Тиграну Оненцу пригрозил взысканием строгим, если ломщиков в каменоломнях своих прижимать будет.
— Подумаешь, испугался Оненц! Да разве старую лисицу поймаешь с поличным?
— По воскресеньям отдых в городе установил, торговлю в этот день запретил…
— Чистый убыток для нас, мелких торговцев! Когда торговать, как не в воскресенье, когда все люди свободны от работы?
— Приказ строгий отдал — доставить со своего завода много меди для медников Ани…
— Конечно, по самой высокой цене! — не унимался противник.
— Видно, кум Погос, загорелось тебе медь задаром получать, а?
— Больше всего кузнецам повезло — пятьсот тяжелых плугов заказал шаханшах для своих владений!
— Своего дядю Васака амиром города назначил!
— А то твоего дядю, что ли, назначит? Ха!
— Папенцу, значит, по шапке дали? Толстосумам нашим это может не понравиться…
— Ничего, ворон ворону глаз не выклюет!
Кюрех сидел за столом вместе с мастером Галустом и его братом, сбоку примостился Абгар — спасенный Петросом рамик. Он уже работал в кузнице на мехах.
— Чему народ радуется? — хмуро спросил Петрос. — Не все ли равно, кто господин? Мы ведь с Галустом из Хожорни, знаем, какие там управители у великого ишхана!..