Я дернулась, как от выстрела, и прижалась спиной к холодной стене в ванной.
Кто-то был там!
Я сразу поняла, что это не медсестра. Они редко заходили в мою палату посреди ночи, а если и заходили, то уж точно не крались как призраки и не заглядывали в ванную, чтобы убедиться, что я в порядке.
Кто это был?
Надвигающаяся фигура из моего кошмара мелькнула у меня в голове. Это было скорее движение тени, омрачающее мои мысли, потому что в действительности я никого не видела во сне.
Не думая, я сделала глоток воды из-под крана, мое сердце все еще вырывалось из груди. На дне чашки плескалась жидкость от того, как меня трясло.
— Ты становишься безумной, — сказала я себе. — Тебе приснился плохой сон, и ты испугалась.
Еще одна причина, из-за которой я ненавидела лежать в кровати. Мне хватило сна до конца моей жизни.
Дверь ванной распахнулась, когда я толкнула ее и шагнула обратно в комнату. Сквозь маленькое прямоугольное окно и из-под двери лился свет.
Я увидела, как в коридоре суетится медсестра, и вздохнула с облегчением.
Видишь? Все в порядке.
Весь обратный путь до кровати у меня дрожали коленки, я удерживала чашку в одной руке и опиралась на стойку капельницы другой. Не могла дождаться, когда эту штуку вытащат из моей руки. Они сказали, что это произойдет скоро.
Я поставила чашку у кровати и взглянула на одеяла с насмешкой. Другой человек спустился по коридору, затемняя часть света, проникающего из-под двери.
Поставив одно колено на матрас, опираясь рукой на стойку капельницы, я приготовилась к тому, чтобы подтянуть себя в липкую и влажную постель.
У меня ничего не вышло.
Рука обхватила мою лодыжку, когда та оторвалась от земли, и я вскрикнула, инстинктивно дергаясь, чтобы вырваться. Хватка усилилась, и я почувствовала давление от сильных пальцев, держащих мою ногу.
— Нет! — воскликнула я, но было слишком поздно.
Рука потянула меня с такой силой, что я свалилась с кровати.
Стойка капельницы последовала за мной, оторвавшись от пола и ударяясь о плитку рядом со мной.
Падение отозвалось тупой болью в спине, плечах и в затылке. Когда я попыталась подняться, другая рука появилась из-под кровати и вцепилась во вторую лодыжку.
Я начала отбиваться, открыла рот, чтобы закричать.
Мгновенно из-под кровати выскочила фигура, освобождая мои лодыжки из хватки, и я повернулась, чтобы броситься бежать. Но она схватил меня. Мои руки вцепились в темную, плотную ткань толстовки, скрывающей его тело и лицо.
Рука в перчатке закрыла мой рот, надавливая так сильно, что заныл затылок, когда голова коснулась пола.
Я попробовала закричать, но звук был заглушен. Нападавший превосходил меня в силе и в размерах. Когда я изо всех сил попыталась освободиться, капельница в моей руке дернулась, отзываясь острой болью в руке.
Я не могла видеть лица — оно было полностью покрыто тканью, но ненависть исходила от него. Чем больше я сражалась, тем спокойнее становился человек, он сдвинулся, присел и опустил вторую руку, чтобы зажать мне нос.
Мои глаза распахнулись. Он душил меня!
Это был убийца!
Открыв рот, я сделала единственную вещь, которую могла: укусила его руку так сильно, как только возможно.
Человек издал приглушенный низкий рык и вырвался. Я вывернулась из-под его тела, ударяя ногой в грудь. Человек упал обратно на кровать, а я поспешила вперед, буквально волоча стойку капельницы за собой, рывком распахнула дверь и вывалилась в коридор.
— Помогите мне! — закричала я.
Коридор больше не освещался. Медсестры, которых я видела ранее, отсутствовали. Стояла странная тишина.
Я была одна. С убийцей.
— Помогите! — закричала я снова. Мольба эхом разнеслась по длинному, одинокому коридору, но она не внушала мне никакого оптимизма.
Я развернулась, услышав нападавшего позади меня. Он стоял, ссутулившись в дверном проеме. Не сказав ни слова, он поднял палец и указал на меня… просто указал и ничего не произнес.
— Нет! — закричала я, отползая дальше по коридору.
Звук скрипучих кроссовок за углом заставил меня разрыдаться.
— Помогите, — слабо позвала я, приготовившись снова защищаться.
Нападавший тоже услышал и внезапно ринулся вперед. Я упала, но он закончил со мной. Темная фигура исчезла также быстро, как появилась, оставляя меня израненной, дрожащей массой на полу коридора.
— Амнезия! — воскликнула одна из медсестер.
Я начала плакать сильнее.