Свежая земля лежала высокой горкой, загораживая часть дорожки.
?А ведь вот здесь ему и лежать,? - осенило меня.
Я думал о человеке, который хотел меня убить. Я еще не знал, как он выглядит, но чувствовал, что здесь, в этой прямоугольной яме с аккуратными краями, ему придется успокоиться.
Старый железный крест был снят со своего прежнего места и аккуратно прислонен к оградке. И вообще, вся могила была очень аккуратной, ровненькой, как заправленная солдатская койка.
Воспоминание об армии вывело меня из себя, мне захотелось бросить все, снова залечь на постель и читать книги. Что мне еще здесь нужно? Что я еще умею? Дома строить меня еще не научили, воевать я не научился сам, все эти методы ведения боя... В городе куда не шло, но в лесу... Да я и в трех соснах заблужусь.
Тут я увидел, что дальше дороги мне нет: чугунные ограды плотно обступали меня, не давая пройти. Мне нужно было либо лезть через ограды, либо ступать на могилы, что было еще страшнее. Я повернулся назад, и понял, что тропинка, по которой я попал сюда, потеряна. Кладбище не отпускало, вставая вокруг меня непреодолимым препятствием, зазывая в постоянные обитатели. Я с трудом сдержался от того, чтобы не закричать. Не разбирая пути, чуть не разорвав рубашку об ограду, я продрался к широкой тропе, и поспешил к выходу с кладбища.
Однако оказалось, что шел я совсем в другом направлении, и через несколько минут, я увидел в проломе забора железнодорожные пути.
Я знал это место. За разъездом виднелись жестяные крыши кооперативных гаражей, а за ними, я это точно знал, можно было найти станцию метро. Здесь совсем неподалеку жил мой приятель, у которого я иногда гостил и пил пиво. Он эмигрировал год назад, и сейчас пил пиво на Островах.
Я перебрался через неглубокий овраг, в котором бежала вода, стекающая со всего кладбища, и вышел на пути. Жестяная табличка на столбе предупреждала о недозволенности прогулок по путям. Ну что ж, буду нарушать.
Невдалеке, привязанная к оранжевой пожарной железнодорожной цистерне, сидела черная сторожевая псина. Заметив пришельца, собака рванулась, залаяла, рванулась еще раз. Ржавая цепь не выдержала, порвалась, и собака бросилась ко мне. Пес лаял и в лае разбрызгивал слюну.
?Черт, уж не бешеный ли?? - подумал я, и бросился бежать. Нужно было попадать на шпалы, чтобы не запутаться в щебне, и не зацепиться за рельс. Собака недолго гналась за мной, но потом отстала, недовольно рявкая. Вышедший из служебного вагончика пожарник, с любопытством наблюдал за мной, видимо, он хотел узнать, догонит меня пес или нет. Убедившись, что пес не хочет продолжать погоню, он крикнул:
- Шериф!!! - собака обернулась, а я замер, ожидая следующего слова. Кто знает, может, он ее нарушителями кормит, - Ко мне, Шериф!
Я облегченно вздохнул, нашел новую тропинку, и вновь пошел к гаражам. Впереди меня шли двое здоровых парней, лениво переговариваясь.
Слева загудел локомотив, и парни остановились, пережидая товарняк, который на малой скорости маневровый паровоз вел на горку расформировывать.
Я сел на горячую от солнца кучу железобетонных шпал, и почувствовал всем телом, как под колесами товарняка содрогается земля.
?Интересно, а до кладбища это докатывается? И если да, то каково там покойникам??
Парни лениво направились ко мне.
- Вот что, пацан, - сказал мне тот, что повыше, - Сейчас ты пойдешь с нами.
- И это, лучше не дергайся, - добавил белобрысый, показывая мне пистолет. Пистолет был настоящий. Не зажигалка, - Мы за хозяина глотку перегрызем.
Мне стало нехорошо.
- Ребята, а вы меня ни с кем не перепутали?
- Я тебе сейчас перепутаю! - без угрозы сказал высокий, надвинулся на меня и собрался сунуть кулак под ребра.
- В два, у Шехтеля? - уточнил белобрысый. Я машинально кивнул, и он стал останавливать напарника, - Рыжий, ты чего, сказано же: доставить целым.
- Я этого не понимаю - чего хозяину мараться? Я бы ему сам голову свернул. Легко.
- Так-то так, да ведь приказ.
- Ну пойдем...
Ребята подхватили меня под руки, и повели куда-то через гаражи.
Между гаражами была грунтовая дорога, и поднятая пыль совершенно испачкала мне ботинки - мне почему-то хотелось смотреть только под ноги. Боевики были хорошо накачаны, и я чувствовал, как у высокого под рубахой перекатывается бицепс.
Потом мы стали спускаться в метро.
- Ну, ребята, это не фокус, я и сам сюда идти хотел.
- Заткнись, - белобрысый ласково сжал мою руку. Нежно, до боли. Захотелось закричать, - Метро-то в метро, только куда - это вопрос.
Мы втроем протолкались мимо контролера, причем ребятки и за меня показали какое-то удостоверение.
- Вот что, - уже на платформе сказал белобрысый, - Сейчас поедешь один. До станции ?Площадь Мира?. Тебя там встретят. Понял? - последнее слово он прокричал мне в ухо - подъезжал поезд.
Высокий наклонился ко мне и по-прежнему ласковым тоном, сказал:
- И если ты, гнида персидская, попробуешь туда не доехать, мы тебя из под земли достанем...
- Лом, брось ты, тебе же шеф только час назад сказал - приедет, никуда не денется, - Шеф в таких делах не ошибается. Сказал - доедет, значит доедет. К переезду-то он вышел! - и они втолкнули меня в вагон.
Вагон был пуст.
Двери закрылись, и поезд поехал. 8. Классическая Книга Перемен. Толкования
Дверь выбили. "Александр
Иванович, Александр
Иванович!? - заревело
несколько голосов.
Но никакого Александра
Ивановича не было.
Владимир Набоков, ?Защита
Лужина?
- Станция ?Площадь Мира?, конечная. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны. Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи в вагонах. О забытых вещах сообщайте дежурному, - механический голос проговаривал все это без малейших эмоций.
Я вышел на платформу, огляделся. Станция была почти пуста - все приехавшие уже успели подняться на поверхность.
Никто меня здесь не ждал.
Ну, прятаться он мог только в одном месте - я пошел к выходу, прошел сквозь входные турникеты наружу - сердитая бабка в будке контролера окрикнула: