Жухлая осенняя трава, разросшаяся за лето непроходимым бурьяном, больно стегала Марину по ногам и мешала идти. Приметив сбоку узкую тропинку, она спустилась с насыпи вниз и пошла по ней. В отстойнике было тихо. Невеселые вагоны мрачно ожидали нерадостной участи переплавки и печально смотрели на мир пустыми окнами-глазницами.
— Эй! — прокричала Марина. — Есть тут кто-нибудь? Ребята, отзовитесь. Я поговорить пришла.
Но на ее голос никто не откликнулся и лишь из ближнего к ней вагона, выскочила худая, облезлая собака, опасливо посмотрела на незваную гостью и потрусила прочь. Марина заглянула во все вагоны — мальчишек нигде не было. Тут и там, виднелись следы их недавнего пребывания. Пепел от кострища, потерянная сушка, куча тряпья на которой они видимо спали. Марина открыла пакет с чипсами и захрустела картофельными пластинками. Бомжат нет, угощать некого, теперь это можно съесть самой. В расстроенных чувствах она пошла назад, по направлению к площади, обдумывая, не съездить ли ей домой, чтобы переодеться и не поискать ли мальчишек в катакомбах монастыря. Что-то явно происходило и происходило не так. Сначала эта история с Митькой Вихровым. Не пришел на работу — думали, заболел. А его нашли почти замороженным на хладокомбинате. Лежал среди туш в утробной позе, дрожал и собирался, видимо, умирать. Как он туда попал — никто не знал. Отвечать на вопросы не мог — память отшибло начисто. Слава Богу, при нем оказались документы, по которым то его и опознали, сообщили родственникам и на работу. Но этим дело не кончилось…Буквально на следующий день, исчез бомжонок Васька Маленький. Теперь вообще никого нет. Куда же все пропали? Что здесь творится? — думала Марина, подходя к зданию вокзала и безнадежно оглядываясь вокруг. Вдруг у одной из палаток, мелькнул силуэт и исчез, скрывшись за фургоном "Тонара". Марина со всех ног бросилась вдогонку и через минуту уже догнала Тузика. Тузиком прозывался десятилетний мальчишка с рыжими волосами и веснушками на лице размером с чечевичное зерно. Услышав, что его преследуют, он рванул еще быстрее и сжался в комок, когда Маринина рука схватила его за воротник рваной куртки.
— Помогите! — завопил он. — Не хочу! Не поеду! — вырывался он из ее рук.
— Ты чего, Тузик? Куда ты не поедешь? Это же я — Марина. Ты чего? — пыталась успокоить она ребенка.
Узнав Марину, мальчишка затих и уткнулся сопливым носом в форменную юбку. Плечи его продолжали вздрагивать от не отпустившего до сих пор страха, а из глаз катились слезы.
— Я… Я… — пытался что-то ей сказать Тузик. Наконец рыдания стихли, и он поведал Марине странную и еще больше испугавшую ее историю.