— Может, дать ей в рот? — спросил Трант, сплевывая себе под ноги. — Серсея ничего не говорила про рот.
— Разве у тебя встанет на меня? — огрызнулась Санса. — Я слишком старая, Трант.
У Транта вытянулось и сразу покраснело лицо, а Григор, хлопнув себя по коленям, загоготал.
— Ах ты сука, — пробормотал Трант и двинулся на нее. Григор остановил его тычком в грудь.
— Отъебись.
Потом повернулся к ней, задумчиво покусывая нижнюю губу.
— Хотя идея неплохая.
Он крякнул, расстегивая ширинку и подходя ближе.
— Если попытаешься укусить, я выбью тебе все зубы.
— Попытаюсь, — прошипела она, холодея внутри от ужаса и ненависти. — Мне терять нечего.
Григор приостановился, с ухмылкой погладывая на нее.
— Парни, держите ей рот.
Она заметалась в багажнике, извиваясь, как раненая змея и щелкая зубами. Кажется, ей удалось кого-то укусить, и в ответ ее ударили — очень сильно, прямо в лицо. Из носа полилась кровь. Они смеялись, когда вытащили ее наружу и поставили на колени. Смеялись, когда Трант сильно надавил на суставы ее челюсти, заставив рот открыться, зафиксировал ей голову так, что она не могла шевельнуть ей. Смеялись, когда Григор вывалил их штанов толстый, как обрубок колбасы короткий член, и приблизил его к ее лицу.
Жуткий спазм скрутил ей желудок, но рвать было нечем — она только содрогнулась. Слезы застилали глаза. Ее обдало запахом застарелой мочи, пота, мускусной вонью давно не мытого мужского тела.
Какая-то глупая, странная до невозможности мысль мелькнула в ее голове — что если на небеса ее после всего этого точно не пустят. Она будет слишком грязной.
И вдруг что-то изменилось. Хватка мужских рук мгновенно ослабла, а в ее лицо с болью впилось множество чего-то мелкого, острого и горячего.
— Бл… — Григор Клиган не успел выговорить то, что хотел сказать. Его голова взорвалась красно-белыми ошметками, как перезрелый арбуз, а тело, постояв еще пару секунд в жутком мертвом равновесии, тяжело рухнуло назад.
Третий, имени которого она не знала, попытался отпрыгнуть за машину. Пуля чиркнула рядом с ним, подняв в воздух фонтанчик пыли. Он почти успел, но очередной выстрел, звука которого она не слышала, настиг его в спину. Он нелепо упал лицом вниз и завыл.
Санса осталась стоять позади машины на коленях, в пыли, посреди двух трупов с разорванными головами. С кусочками чужого мозга и костей на лице. Это были острые осколки черепа Транта, что оцарапали ей кожу, запоздало поняла она.
Ее начало трясти, ноги ослабли, но она продолжала стоять.
Из темноты отделился силуэт. Он приближался, еще нечеткий сквозь пелену слез, но она уже знала, кто это.
Петир подошел ближе, спокойный, собранный, может быть, слишком бледный. Он молча выстрелил в затылок все еще стонущему на земле третьему.
— Черт бы их побрал, — сказал Петир, подходя к ней. — Я хотел дождаться Серсею.
Санса всхлипнула. Ее начало трясти, сначала немного, мелко, но когда он принялся развязывать ей руки, когда она почувствовала его тепло и запах, все сильнее и сильнее. К тому времени, когда Петир освободил ее затекшие щиколотки и попытался поднять, ее бил настоящий озноб, сотрясающий все тело.
— Петир, — забормотала она. — Петир, Петир… Петир…
И вцепилась в него так, что его темная рубашка затрещала по швам.
— Ну что ты, — сказал он, приобнимая ее. — Все в порядке.
Дрожь внезапно прошла. Она чуть отстранилась, всматриваясь в его лицо — спокойное и непроницаемое.
— В порядке? — тихо повторила Санса. — Все в порядке? По-твоему, все в порядке?
— Они почти вышли на нас. Другого выхода не было.
— Ублюдок, — тихо сказала она. — Какой же ты ублюдок.
Петир нахмурился, но его рот чуть заметно дернулся в недоусмешке. Она зажмурилась. В голове все перемешалось — облегчение, животная радость от того, что она жива, что он вернулся и острая, жгучая ненависть к нему.
— Почему ты мне не сказал?
Петир пожал плечами.
— Санса, прости, но они бы сразу раскусили, что все подстроено. Твои актерские таланты еще требуют шлифовки. И, вдобавок ко всему, ты бы ни за что не согласилась, верно?
Она отвернулась, обняв себя за плечи. Он как всегда прав. Но ненавидеть его она не перестала.
— Послушай, сейчас не время для выяснения отношений. Серсея с эскортом на всех парах мчится сюда, дрожа от нетерпения. Трупы убрать мы не успеем… Так что поехали?
Он закончил предложение вопросительным тоном, словно давая ей выбор. Которого не было.
Она засеменила за ним на все еще дрожащих, непослушных ногах, оттирая с лица всю эту грязь, чувствуя тошноту и страшную усталость.
Что их ждет? Вновь нескончаемая погоня, дешевые мотели, запах бензина, въевшийся в кожу, секс, которым они будут заниматься для того, чтобы не сойти с ума…
— Петир! — позвала она. Он обернулся. Они ушли от света одинокого фонаря и остановились почти в полной темноте.
— Что мы будем делать?
— Не беспокойся об этом. У меня есть план.
Она не видела его лица, но ей представлялось, что он улыбается.
***
Она долго принимала душ, так что была очередь Петира постучаться к ней с вопросом все ли в порядке. Она ответила, но слишком тихо, так что он не услышал, открыл дверь и просунул голову внутрь.
Санса чувствовала спиной его взгляд.
Ее тело было в ссадинах и синяках, на лице синели гематомы, но внутри все обстояло гораздо хуже. Внутри она была разбита полностью.
Она обернулась. Петир смотрел на нее, смотрел так, что она на секунду перестала дышать и замерла.
В его взгляде было что-то, чего она раньше не видела. Что-то, что выдало в нем слабость, теплоту, и может быть, (она позволила себе надеяться на это) любовь. Он извинялся сейчас этим взглядом. Ему было больно смотреть на нее. Ему было больно от того, что было больно ей.
Он молча шагнул в крохотную душевую, закрывая за собой дверь. Приблизился к ней, не отрывая взгляда, струйки воды мгновенно намочили его волосы, затемнив седину, его светлую футболку, которая облепила его тело.
Он положил голову на ее плечо, прикоснувшись губами к коже.
— Ты же намокнешь, — шепнула она.
Петир поднял голову.
— Прости меня.
Санса погладила его по щеке и заплакала.
Они не занялись любовью, нет. Долго стояли, прижавшись к друг другу, гладя друг друга, словно успокаивая, избавляя от боли. Потом Петир досуха вытер ее большим полотенцем и на руках отнес на кровать. Заставил выпить горячего чая, целовал разбитые губы, шептал что-то на ухо, успокаивающее, нежное.
Она заснула, улыбаясь, держа его руку, при свете ночника, как маленькая девочка, которая боится монстров под кроватью. Заснула, до последнего глядя на его лицо, в его такие теплые глаза.
Она не знала тогда, что утром уже его не увидит.
Эпилог
«Милая моя девочка! Когда ты будешь читать эти строки, я буду уже далеко. Наверное, в окружном участке или, что, скорее всего, на пути в отделение ФБР.
Я подсыпал немного снотворного тебе в чай, прости меня, эта было последнее, что я сделал за твоей спиной.
Санса, послушай меня. Послушай меня внимательно. То, что я сейчас делаю, я делаю ради тебя. Это будет главным доказательством моего к тебе отношения, в котором ты, конечно, имеешь полное право сомневаться.
Я люблю тебя. Очень сильно люблю и отрицать это бессмысленно. Поэтому я вернулся за тобой, поэтому я готов возвращаться за тобой всегда, даже в ад и обратно.
Но также ты должна знать, что я причастен к гибели твоей семьи. Да, это был я, кому Ланнистеры заказали убийство твоего отца. Это был я, кто подсказал им трюк с предательством, который привел к гибели твою мать и брата. Это был я, кто решил использовать тебя в своей игре. Использовать и бросить.