Тем временем он закончил разговор и сел за стол напротив Жени, бросив на неё хитрый с прищуром взгляд, от которого она вжалась в стул. Женя поняла, что он узнал ее, как только она вошла, и специально тянул время, заставляя ее сидеть на неудобном стуле и чувствовать себя ещё более неловко. Дверь открылась, и в кабинет влетела молоденькая девушка в форме.
– Тамерлан Ниязович, – заискрилась она улыбкой. – Здесь бумаги, что вы просили.
«Вот это имечко!» – промелькнуло в голове у Жени. Он оказался не Мамаем, а ещё хуже. Тамерланом. Супостатом. Извергом, вырезавшим целые города и складывавшим из отрубленных голов «минареты». Исфахан, Багдад, Герат… Женя оборвала ход своих мыслей, прислушавшись к разговору.
– Спасибо, Анечка.
– Вам что-нибудь ещё нужно, Тамерлан Ниязович?
– Нет, Анечка. На сегодня все.
– Тогда я пойду?
– Ещё нет шести, как же я без вас рабочий день закончу? – в его голосе слышался смех, но молодая сотрудница, видимо, восприняла все за чистую монету.
– О, тогда я подожду, пока вы закончите с ней, – кивнула девушка в сторону Жени.
– Да я пошутил, иди уже домой, – засмеялся следователь. – А с этой дамочкой, боюсь, мы надолго задержимся.
– О, – снова протянула она. – Может, всё-таки я вам ещё понадоблюсь?
– Конечно, понадобишься, но не сегодня. Беги уже домой.
– Тогда до свидания.
– До завтра.
Анна выпорхнула за дверь, а Тамерлан достал пачку сигарет, затянулся и сквозь облако дыма пристально посмотрел на Женю.
– Сигарету? – протянул он Жене пачку.
Она отрицательно покачала головой.
– Паспорт, – так резко бросил он, что от неожиданности Женя вздрогнула.
– Что? – уставилась на него Женя.
– Паспорт давай, говорю.
– Это ещё зачем?
– Чтобы личность твою установить, – Тамерлан продолжал курить, не сводя глаз с Жени.
Она порылась в сумочке и выудила паспорт. Он лишь мельком взглянул на него.
– Итак, Коршунова Евгения Георгиевна, значит, сама явилась с повинной, – усмехнулся он.
Женя сильно нервничала, и он это видел. Она вообще не любила разговоров с начальством, и каждый раз, когда ее просил зайти декан или ещё кто-то из руководителей университета, она чувствовала себя так, будто ее вызывали на казнь. Что уж говорить о необходимости прийти в кабинет следователя. Зачастую ей удавалось преодолеть свою нервозность весьма нестандартным способом – Женя начинала дерзить.
– С какой ещё повинной? – вздернула она подбородок, одарив следователя настороженным взглядом.
– С чистосердечным признанием.
– Мне не в чем признаваться.
– Значит, ты считаешь совершенно нормальным портить чужую собственность?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – нахмурилась Женя.
– Ты мне машину разбила.
– Какую ещё машину? – хлопнула она ресницами, пытаясь изобразить святую невинность. – И с какой стати вы мне тыкаете, товарищ следователь.
– Ага, сегодня мы, значит, вспомнили о формах вежливости, – усмехнулся Тамерлан, ставя локти на стол и по-прежнему сжимая сигарету, дымка от которой создавала между ними своеобразную завесу.
– Мы о них никогда и не забывали, в отличие от вас.
– Неужели?
– Тыкаете мне ни с того ни с сего. Накурили так, что дышать нечем. А может, у меня астма? – Женя чувствовала, что нервное состояние ушло и проснулся гнев. – Обвиняете не пойми в чем.
Следователь раскатисто рассмеялся.
– Вот, пиши, – протянул он ей чистый лист и ручку.
– Что писать?
– Я, такая-то, такая-то, умышленно разбила автомобиль старшего следователя Нургалиева, создала опасную ситуацию на дороге и скрылась с места преступления.
– И напишу!
Женя взяла ручку.
– Все напишу. Что следователь Нургалиев опасно водит машину, не соблюдает правил дорожного движения, наносит материальный ущерб простым гражданам, которых он, между прочимы обязан защищать, ведёт себя оскорбительно, что он хам и женоненавистник…
– Слушай, я ж тебя могу на пятнадцать суток посадить.
– За что это?
– За оскорбление должностного лица при исполнении.
Женя смерила его презрительным взглядом.
– Это нужно ещё разобраться, кто кого оскорбляет.
– Ты зачем пришла, если не собиралась признаваться, что машину мне разбила?