Тугай вспомнил, что когда-то уже слышал эту легенду. Но теперь она произвела на него особенно сильное впечатление.
– Ты прав, дедушка, – серьезно сказал он. – Я это знаю и все знают. Но знаешь ли ты, что это время уже близко?
– Неужели? – оживился дед, и даже женщины заинтересовались.
– Да, близко: вторая пушка уже идет на соединение с этой!
– Откуда? Как? Кто видел?
– Многие видели! – с необыкновенной убежденностью ответил Тугай. И неожиданно для самого себя добавил: – Я сам собственными глазами видел.
– Где? Когда? Говори!
– Сначала ее видели в округе Ванджумас, потом – в Преангери, а в последний раз я видел ее в Бантаме. Подробнее, отец, я пока не имею права ничего говорить. Как бы не узнали голландцы и не помешали. Вы тоже остерегайтесь их. Но вот тебе мой сыновний совет: везде говори, говори всем нашим людям, что пророчество уже сбывается. Власти белых приходит конец, нечего больше их бояться!
Последние слова Тугай промолвил торжественным голосом и, вдруг отвернувшись от старика, пошел дальше. На лице его сияла довольная улыбка.
– Всякая палка о двух концах! – пробормотал он. А «поклонники фиги», сразу забыв о своих делах, начали быстро расходиться по домам, чтобы оповестить родных и знакомых о такой необыкновенно важной новости!
– Хвала аллаху, дождался и я освобождения своего народа! – шептал про себя старик, ковыляя домой. – Я всегда говорил: недаром лежит эта пушка, недаром люди молятся перед ней. Вот и сбывается пророчество!
Тем временем Тугай добрался до самого последнего, самого бедного квартала, о котором, как видно, забыла даже полиция, настолько грязно тут было. Маленькие хижины жались одна к одной, голая черная детвора копошилась в мутной луже, оставшейся от вчерашнего дождя. На веревках висели пеленки и рваные лохмотья.
Все это парилось под горячим солнцем, сверкающим над головой. Унылую окраину не оживляло ни дерево, ни кустик, хотя буйная растительность бушует в этом краю на каждом шагу. Нищета людская победила даже ее. Это не удивительно: ведь в Батавии живет около трехсот тысяч человек, а многоэтажных домов здесь меньше, чем в европейских городах.
Только близость моря, которое освежает воздух и не дает жаре подниматься выше 35°, кое-как делает этот ад или рай – подходят оба названия – относительно пригодным для жизни.
Тугай подошел к хижине, тоже бедной, но побольше остальных и получше досмотренной. Даже несколько бананов росло возле нее.
Навстречу Тугаю вышел малаец лет тридцати пяти, в брюках и в синей расстегнутой блузе, этих принадлежностях одежды более квалифицированного и опытного рабочего, и вместо приветствия спросил:
– Приехал?
– Приехал, – ответил Тугай.
– Все хорошо?
– Лучше не надо. Соберутся сегодня?
– Все будут. Пойдем поговорим. Придется подождать до темноты.
И они вошли в хижину…
III. ИСПОРЧЕННЫЙ БАЛ
«Жемчужина голландской короны» – так обычно называют Яву в Европе. Интересно, что сама «корона» занимает только 33 тысячи квадратных километров, а «жемчужина» на ней – 133 тысячи. Вместе же со всеми прочими «жемчужинами» (Суматра, Целебес, Борнео, Новая Гвинея) голландские владения составляют более 2 миллионов квадратных километров. Населения в самой Голландии 8 миллионов человек, а на Яве – около 40 миллионов, в том числе голландцев не больше 100 тысяч человек.
Каким же образом такая маленькая «корона» смогла прикрепить к себе столь огромную «жемчужину»?
Дело обычное, торговое. Началось оно в 1598 году, когда была основана Ост-Индская компания капиталистов с шестью миллионами гульденов[9]. Предприятие это было совершенно частное и преследовало только торговые цели.
Компания строила в разных местах «фактории» – склады товаров, полюбовно договаривалась с туземными князьками. А позднее, уже безо всяких любезностей, начала запускать когти и поглубже. Для этого у нее были даже свои собственные частные войска.
Когда жители увидели, что мирные торговцы становятся жестокими господами, и захотели вышвырнуть непрошеных гостей вон, на помощь поработителям пришла сама «корона»: страна была объявлена собственностью Голландии, появились губернаторы, генералы, пушки, начались расправы с «изменниками».
А «измены» бывали разные.
В Европе, например, подорожал перец, за него платят большие деньги. И вот издается приказ, обязывающий население засевать половину своей земли исключительно перцем. Несколько человек посадили меньше. Вредительство выкрыли, и на следующий же день деревни были сожжены, а все население их, вплоть до последнего человека, уничтожено.
Так, правда, бывало давно, лет двести назад. Позднее стали убивать не всех, а только виновных; обязательные посевы уменьшались до одной трети земли, потом – до одной пятой, а теперь и совсем ликвидированы…
Было бы несправедливо говорить только о зверствах колонизаторов, ибо есть и памятники их культурной работы. Через весь остров, например от Батавии до Сурабайи, проложено восьмисоткилометровое добротное шоссе, обошедшееся всего лишь в сто с лишним тысяч жизней малайцев, но зато не стоившее голландцам почти ни гроша.
Однако и тут необходимо отметить, что это было давно – в то время, когда еще хозяйничал кулак. Теперь же, когда господствует гульден, все внимание голландской буржуазии направлено только на то, чтобы выжать из подвластного «дикого» народа как можно больше денег. За последние годы Голландия таким образом «выжала» два миллиарда.
Как же все-таки горсточка пришельцев держит в своих руках многомиллионный народ? Для этого существует много способов. Больше всего на руку колонизаторам – темнота народная, и поэтому на просвещение белых выделяется тридцать восемь миллионов гульденов в год, а на просвещение темных – семнадцать миллионов. Посчитайте сами, сколько приходится на одного белого и сколько – на одного темного!
9
Гульден – около 80 коп. В то же самое время такая же английская компания (с таким же названием) заграбастала Индию.