На каждую попытку вырваться щупальца лишь сильнее сжимались с такой силой, что ещё немного и кости точно сломаются. Прошипев от боли, Амон сфокусировался на оружии, которое секундной заминкой, но ответило ему, покрывая лезвие ослепительно жёлтым пламенем. Завизжав, тварь отпустила его, резким рывком отпрыгивая от него, отчего полетел вниз ещё быстрее. Он пытался ухватиться за пролетающие мимо ветви, но они были слишком скользкие или тонкие, прогибающиеся под ним, лишь на долю секунды замедляя его падение, а земля приближалась ещё стремительней.
Когда последняя ветка изогнулась под ним и Амон решил, что таковой его печальный конец, разбиться от падения с дерева, оранжевый туман окутал его. В следующий миг судорожно пытается вздохнуть, когда Джин опускает на широкую бревно-ветку.
- Я же говорил быть внимательным, — упрекнул его Джин, окатив гневным взглядом.
- А сейчас ты добьёшь меня заявлением, что это было ещё очень милая тварь? — спросил Амон, всё ещё пытаясь свыкнуться с мыслью, что жив и успокоить бешеное биение сердца.
- Мы в самом начале Драконьего Леса — конечно, это ещё безобидная тварюга. Иначе чего бы вход в него закрывать?
- Теперь можем поздравить тебя с боевым крещением, — сообщил допрыгнувший до них Амиль вместе с Анжелой. — Да успокойся уже. Отличная идея была использовать огненные элементы оружия. Так что самую сложную часть ты преодолел, не растерявшись в критической ситуации. Ничего выживешь, — и он ободряюще похлопал Амона по плечу, помогая устойчиво встать на ноги.
Итак, не прошло и часа с начала похода в Лесу, а его уже пытались съесть. Осталось девять часов и сколько попыток он переживёт?
25 глава
После пяти часов прохождения Драконьего Леса, Амон уже не мог поверить, что когда-то идея похода в лес казалась ему заманчивой. Конечно, ведь обычный поход состоит из двух часов неспешной ходьбы с тяжёлым, но посильным рюкзаком, в который всё равно втихушку засунул несколько шоколадных батончиков и комикс. Обустройства лагеря, установку палаток, розжиг костра и приготовление немудрёного блюда из принесённых продуктов. А на закате, когда вдоволь облазят ближайшие деревья и покусанные комарами, соберутся вокруг костра, чтобы начать марафон страшных историй.
Да, именно такие воспоминания должны всплывать при звучании слова «поход». Но, кажется, теперь он получил ужасную психологическую травму на всю жизнь, потому что совершенно уверен, что будет вспоминать именно эти ужасные часы.
Когда они углубились в лес после нападения гориллоподобного монстра, стало ещё хуже. Деревья тянулись ввысь, словно небоскрёбы, и всего через час они прыгали не по ветвям с густой листвой, а по самым что ни на есть широким мостам, раскинувшимся через весь лес. Неба больше не было видно из-за густой кроны, изредка пропускающей тонкие солнечные лучи. Дальше их путь проходил в подобии сумерек, через влажный, тяжёлый воздух, пропитанный приторным, сладким запахом. Амон был уверен, что весь пропах им, потому что только его и чуял, мечтая о глотке свежего воздуха, одёргивая себя каждый раз, когда рука тянулась нервно почесаться, а не смахнуть стекающий на глаза пот.
А добивало его то, что здесь не было ни минуты тишины и покоя. Весь лес наполнен всевозможными звуками: большую часть из них составляло жужжание насекомых, рыки и визги монстров, продолжающие своё соревнование за звание самого активного хищника, которым не уступали растения. Амона уже трижды спасали от таких, казавшихся безобидными, лиан, но удивительно ловко окутавших его до того, как он понял, что произошло и почему висит вниз головой, когда его хочет съесть папоротник-переросток. Ещё были цветочки, стреляющие десяти сантиметровыми ядовитыми дротиками со скоростью автомата, пробивая почти насквозь могучие ветви оказавшиеся у них на пути, или те, что плевались не менее опасной кислотой. Но он точно до скончания жизненного срока будет помнить, ту, с виду столь красивую, разноцветную стайку бабочек, которые всего за тридцать секунд успели обглодать волосатое подобие диплодока до белоснежных костей. Слава всем богам, что потом они улетели в сторону от них.
Всё происходящее сделало его весьма нервным, готовым завизжать от малейшего ближайшего шороха, но что самое удивительное, при этом у него нашлось время раздражаться на то, как легко поход давался ребятам. Особенно бесил Джин, который даже не вспотел и ни на секунду не остановился, чтобы передохнуть. На любую опасность отвечал своей невозмутимо равнодушной манерой, что была на самом деле весьма устрашающая с его стороны виденья, учитывая, как играючи разделывался с очередным решившим полакомиться ими монстром. И каждый раз у Амона всплывала мысль: как хорошо, что он на их стороне. Страшно представить его своим врагом.