Первая реакция Амона, конечно, была злость с мыслью, что его вновь пытаются запутать пока до него, не начало доходить сказанное. Как бы это странно не звучало, но, похоже, в этом есть смысл.
Не сказать, что в рассуждениях в поисках причин отчего в его жизни все перевернулось вверх тормашками, Амон одержал успех, но некоторые идеи на этот счет сформировал. В этом не сильно помогали разрозненные факты и намеки, которые еще нужно было свести вместе в более или менее понятную схему, но удивительно, что можно успеть сделать если можешь позволить себе не тратить время на сон.
Он не один час потратил на обдумывание вопроса: зачем вспоминать забытое, если вроде как все помнишь?
Амон уверен, что у него не было провалов в памяти в течение четырнадцати лет жизни. Да, он плохо помнил ранние годы детства, но это у всех так. Кроме тех немногих индивидуумов, что ничего никогда не забывают и утверждают, что помнят события первых дней жизни.
В общем, если никто не подменял его воспоминания, то получается Амон ничего не забывал и ничего вспоминать не надо. Чего тогда добивался тот белобрысый парень в том странном месте? Корректор сказал, что он пытался восстановить заблокированную память и эта попытка чуть не лишила его всех воспоминаний. А Ланс раннее сказал, что он появиться только при условии, что Амон потеряет память и позабудет о Плане.
Получается - раньше он все знал о Плане, но по какой-то причине все об этом забыл. Не просто по какой-то причине, а потому что оказался в семье Мишель и Артура четырнадцать лет тому назад и жил с тех пор, как Амон Фланч. Если слова Корректора о том, что он не рождался, а просто в какой-то момент появился, правда.
Что из этого получается? А то, что Амон никогда не рождался – кто-то стал младенцем Амоном Фланчем, при этом потеряв все свои воспоминания. Тот, кто знал все о Плане, и какую роль в нем играет.
И при всем этом слова Ланса, что именно он запретил ему говорить о Плане, имеют смысл.
- Так, давай разберемся. В прошлой жизни или что там было – я каким-то способом оказался впутан в какую-то историю с Планом? – спросил Амон, но прихопроекция на это никак не отреагировала. – Раз ты не собираешься ничего говорить, то хоть кивни, что я прав и не ухожу в непроходимые дебри в своих рассуждениях.
- Примерно так, - ответил, надувшись Ланс.
- Я все знал о Плане – для чего он нужен, каков в нем смысл и к чему ведет, включая, какая роль мне в нем отведена?
- Да.
- Затем, отчего-то я становлюсь младенцем Амоном и оказываюсь в семье Фланчей на воспитании. Но при этом я не должен был потерять воспоминания о Плане?
- Скорее, было не так много шансов, что это произойдет.
- Но я все забыл. Однако, для осуществления Плана все же были сделаны некоторые предосторожности – как твое появление во время Испытания. Как Джин, который должен был быть моим телохранителем во время похода в Драконий Лес, или того, кто скрывал мое существование от Корректоров. Не проще было бы встретиться со мной и все объяснить? И уж тем более зачем запрещать тебе говорить о Плане обо всем позабывшему мне? Я не вижу в этом никакого смысла.
Русоволосый парень замялся с ответом, виновато отводя взгляд в сторону и нервно постукивая ногой. Амон молча ожидал объяснения, не сводя с него нахмуренного взгляда в надежде, что это оказывает на него давление. Похоже получалось, потому что Ланс почти уже волчком крутился на месте, не зная куда деться.
- Ладно! – воскликнул он сдаваясь. – Это не то чтобы был запрет – скорее просьба.
- Какая-то глупая, учитывая, что я застрял здесь с жаждущим зажарить меня драконом!
- Все, что было раньше уже прошло и никогда не вернется! Понимаешь? – спросил Ланс, выглядя расстроенным. – Туда уже не вернуться и ничего больше не изменить. Все оно просто память. Но здесь у тебя есть шанс на новую жизнь. Жизнь без старых ошибок и огорчений. Если я сейчас расскажу тебе о Плане, до того, как ты пройдешь, Испытания Силы, то скорей всего ты все вспомнишь. Абсолютно все и невозможно будет вернуться обратно, когда ты знал себя только как Амон Фланч. Ты станешь кем-то другим. Опытным, мудрым и знающим о Плане, но больше не четырнадцатилетним Амоном, который только знакомиться с миром магии и заводящим друзей в нем. Этот Амон исчезнет навсегда. Ты этого хочешь?
- Конечно нет! Но теперь я знаю, что у меня есть выбор! Возможность самому что-то решать, а не следовать неведомо чему и зачем! - ответил Амон, удивляя себя и собеседника столь решительным настроем.
— Значит, теперь ты не хочешь, чтобы я рассказывал о Плане? – осторожно поинтересовался Ланс.
- На самом деле все еще хочу, но точно не ценой того, что перестану больше быть собой. Но ты ведь понимаешь, насколько это неведенье опасно? С каждым разом ситуации, в которые я попадаю, становятся все опаснее, а я все больше хожу в потемках, не понимая зачем и в чем могу ошибиться. И если План существует для моего выживания, то вы явно ошиблись в самом его начале.
- Ты все же здесь, а значит не так уж и ошибаешься. Если это было бы не так, то они уже давно бы вмешались. На самом деле, даже учитывая то, что ты ничего не помнишь, на удивление не так сильно отошел от Плана. Ты же здесь. Живой. С Драконами, конечно, прокол получился. Но я думаю поправимый.
- Зачем я должен был с ними встретиться?
- Попросить поддержки. Но зато ты их разбудил. Это уже не плохо, - попробовал приободрить его Ланс.
- За это они хотят меня сожрать, - напомнил Амон.
- Если выживешь после битвы со стражем, то я расскажу, как можно это исправить. Но ты больше не будешь спрашивать меня о деталях Плана и наконец-то начнешь слушать то, что я хочу рассказать о Испытании. Пойдет? – поставил ультиматум психопроекция.
- Ладно. Я тебя выслушаю. Но это не значит, что я безоговорочно буду тебя слушаться во всем. Это понятно? – настоял на своем Амон.
- Безусловно.