Ужасаясь не свойственности ему мыслей и тому, как спокойно рассуждает о причинении боли живому существу, Амон, не способный контролировать свое тело, наконец-то добрался до нервного волокна. Ударив кинжалом с такой силой, что рука почти по локоть вошла в плоть, он резко крутанул рукоять, вырывая у черного дракона оглушающий крик боли. Страж с ревом метался, сталкиваясь с остатками стен лабиринта, бился крыльями в попытке сбить его со спины, но движение лезвия вниз перерезало следующий нерв и левое крыло упало обездвиживши, вместе с новым криком. Но Амон на этом не остановился, двигая кинжалом, как пилой, продолжал перерезать нервы один за другим, полностью парализуя левую часть туловища дракона.
Страж, неспособный больше держать равновесие из-за поврежденных ранее сухожилий, а теперь паралича левого крыла, стал заваливаться вправо, пока окончательно не упал, заламывая оставшееся подвижное крыло. Он все еще пытался подняться, подбрасывая вверх тело и подгибая работающие лапы, но огромный вес играл теперь против него и все что ему оставалось это беспомощно мотать хвостом и головой с порывистым воем вперемешку с хрипами.
Амон соскользнул вниз по телу стража, вставая перед ним, на полном серьезе раздумывая о том, как бы ему быстрее добить его. Точнее это кто-то другой в его теле хладнокровно раздумывал о том, как бы перерезать артерию в шее дракона, пока Амон с ужасом наблюдал за этим больше не способный хоть как-то контролировать свое тело, став немым наблюдателем.
Неужели Банга взял над ним верх? Неужели он смог настолько проникнуть в сознание, что теперь подавил его? И что будет с ним? Тысячелетия заключения в магическом кинжале?
Все осознавать, но неспособный хоть что-то сделать, чтобы это исправить.
Как сейчас, когда его тело присело возле головы стража, который уже перестал пытаться подняться и теперь смотрел на него в ожидании огромными красными глазами с вертикальными зрачками. Амон мог видеть в них свое отражение и то, что он увидел, определенно не могло являться им. Разве он мог вот так радостно ухмыляться, наслаждаясь мучениями другого живого существа в ожидании предстоящей расправы над ним? Мог бы он с такой леденящей ненавистью смотреть хоть на кого-то и осознавать, что чья-то жизнь в его руках и единственное, что он хочет - отнять ее?
Нет, Амон никогда не считал себя святым, хотя, конечно, предпочитал думать о себя как о хорошем человеке. А кто так не думает? Ведь, в самом деле, все плохое, что он мог сделать, по сравнению с этим, было мелочами, совершенными по глупости юности. Да он шел убить стража, но ведь в действительности в глубине осознания не стремился к этому. Он хотел только обездвижить его в ловушке, а самому в это время добраться до чаши с чистой энергией. Чтобы его жизнь стала как прежде, до того, как на его голову свалился этот План. Он хотел простой жизни со своей семьей и друзьями, а не всего этого, когда является угрозой миру, которую все так стремятся устранить.
И кажется, только в этот момент, Амон наконец-то осознал, какой может быть угрозой видя ее отражение в глазах беззащитного стража, над шеей которого уже поднялся кинжал для последнего удара.
- Все еще трепыхаешься? – зло прошипел Банга, когда лезвие кинжала вошло в пол, не задев шею дракона. – Похвальный порыв, но это уже ничего не решит. Я уже владею твоим телом.
- Мое тело на полигоне под присмотром Катерины, а мы в эфемерной дыре, где на законы физики плевать хотели, - ответил Амон, вновь ощутив свое тело, но почему-то теперь оказавшись перед злобной копией себя, достающей кинжал с пола и стремительно менявшей свой облик.
Вскоре перед ним предстал образ молодого загорелого мужчины в старинной восточной одежде, присевшего на одно колено и прожигающего его взглядом черных глаз. Наверное, это истинный облик Банга – мага эпохи Основания, который почти на пять тысяч лет оказался запертым в кинжале соперником и жаждущим из него выбраться. И это ему наконец-то получилось благодаря Амону.
- И в самом деле, - усмехнулся Банга. – Как это называют? Ошибкой восприятия? Неважно. Благодаря тебе мне больше не нужен носитель кинжала, чтобы освободиться.
- Да, похоже. Но что ты собираешься делать, застряв здесь?