Только вот в канонах ни слова не было сказано про количество убийств, сделанных в состоянии этой самой добродетели.
- Я? - похотливые зеленые глаза пожирали сочного монашка с потрохами - Брат, вы что - то путаете, я молчала...
Ифрит нехорошо посмотрел на искушавшую его сестру. Если это испытание, ниспосланное ему Криатурой, он примет его со всем смирением и достоинством, если нет...
...Значит ему пора в дурку.
-О, Криаутра, неужели я совсем перестала себя контролировать и говорю вслух то, о чем дозволено лишь молчать? Как же иногда хочется ко всем шидоблям скинуть с себя это покрывало и показать всем, что одна грудь у меня на два размера меньше другой...
-Ифрит, в чем дело? Она действительно молчала!
Монаху оставалось лишь кивнуть и молиться, чтобы хвост снова не встал трубой.
К кучке монахинь подплыла сама настоятельница Магдала. Как всегда, она была потрясающе. Тяжелые золотистые косы. Ифрит как - то случайно (ну, по крайней мере, он думал, что случайно, на самом деле ушлая настоятельница просчитала все до мелочей и сбросила полотенце именно в тот момент, когда он вошел в купальню, чтобы поменять воду) были скрыты под капюшоном, на лицо лишь падала золотистая челка, и та была великолепна.
У настоятельницы были зелено - синие глаза, немножечко курносый носик и неяркие, но пухлые губки. Несмотря на регулярные посты, монахиня обладала довольно крепкой фигурой (ткань хламиды, где положено было быть груди и бедрам, всегда слегка натягивалась), но росту в ней было не много. Ритуальная хламида, как и полагалось по ее вере, была увита сочной зеленью, с - большая редкость - вкраплениями еловых иголок.
Иврит тотчас поклонился, наступив на хвост пяткой. Больно, но ради нее он бы вытерпел и не такое.
-С тобой все в порядке? - Магда кисло кивнула в ответ.
Вот так всегда. Стоит ей только показаться рядом, как он сразу же начинает играть в игрушку - болванчика.
-О да!
Магдала улыбнулась. А глазки- то у него - просто залюбуешься! Синевато - голубые, с легким серым налетом.
Монах принадлежал к счастливым обладателям глаз - хамелеонов, которые меняли цвет в зависимости от окружения и настроения владельца. Страшно подумать, что бы творилось с этими глазками в тот самый момент, когда зрачки заполоняют всю радужку от накатившего возбуждения...
-Мне нужно работать! - юноша вспыхнул, отбросил компрометирующую его швабру и пошел за веником. Вина бедной швабры была лишь в том, что она была женского рода.
Это точно испытание Криатуры! Настоятельница Магдала не могла помыслить такого! Отец был прав - это все его грязная, развращенная демоническая сущность, это все она, проклятая!
-С ним все будет в порядке! - заверила подругу Киргада, глядя, как Ифрит отчаянно лупит по статуям веником.
Стоило только Старшей Сестре отвернуться, как из - под метелки полетели некрупные огненные шарики. Монах боролся с искушением, как только мог.
- Турурурм туту ту тум
Снаружи бодро заиграла пЕченка.
-Что это? - Киргада повернула конопатый носик в сторону двери. - Магда, к нам приехали музы...О нет!
Было поздно. Настоятельница Магдала переступила черту. Вернее черту переступил неизвестный самоубийца, которому стукнуло в голову подудеть в пристанище Криатуры.
Киргада быстренько заткнулась и попыталась спрятаться за шваброй. Она хорошо знала настоятельницу, чтобы с уверенностью сказать - жить неизвестному осталось минут пять.
ПЕченка откашлялась и выдала бодрую трель. Тяжеленные, высеченные из цельного будда двери, легко отворились.
-Гэй нанэй, встречай, храм...
Гостя встретила волна чистейшей святой энергии
-Кто посмел дудеть в обители Божией?
Музыкантишка споткнулся на ровном месте и чуть не проглотил одну из трубок. Печенка съежилась и издала звук, похожий на отрыжку.
-Я нннээ...
- А ну, отвечать, когда с тобой разговаривает духовное лицо!
Паренек заскулил от ужаса. Внезапно его охватило непреодолимое желание запихнуть себе в рот оставшиеся трубки и проглотить их вместе с печенью, только чтобы избавить мир от такого ничтожества как он.
Когда на то были веские причины, настоятельница Магдала умела произвести впечатление. Как она сама потом признавалась, получалось у нее это "совершенно случайно". Также в ее последующих объяснениях часто фигурировали фразы типа "Я просто хотела воззвать к его совести" или "Я не знаю, почему он сгорел дотла!".
-Простиии...
-А ну пошел вон и дуделку свою захвати! А не то я сама ее тебе куда надо засуну и уже как следует дуну, Криатура мне помоги!
Криатура замотала головой и поспешила отгородиться срочным неотложным делом.
-Меня...заставили! - паренек быстро забыл, как сам умолял дать ему любую, хоть самую грязную работу, только чтобы люди перестали казаться ему свиными окорочками.
Народу его игра не сильно нравилась. То ли носорог попался особо пьющий, то ли зрители были не те, но единственное, чего он добился - это несколько случаев острого цирроза, из -за которого паренька частенько били.
-Свою голову надо на плечах иметь! - высунувшийся из - за статуи Ифрит поспешил притвориться мертвым.
Настоятельница Магдала была одновременно и ужасна и прекрасна.
Она никогда не знала, как у нее это получается, только потом (когда люди переставали заикаться) рассказывали, что видели, как глаза настоятельницы метали ослепительно - белые молнии, а волосы поднимались к небу и горели как столб чистейшего пламени.
-Я...я...ннне....
-А ежели нету, так нечего и всякими непотребствами заниматься! - вместе с последним словом из рук настоятельницы вылетел ослепительно - белый пульсар.
Киргада вскрикнула.
Магдала опомнилась и в последний момент изменила траекторию, отчего светящийся шарик приземлился на носу одной из статуй. Каменная Мирабелла Оквитантская, известная в пантеоне полусвятых под кличкой "Подфартило" рассыпалась мелкой крошкой. Под литым постаментом лежала чья - то заначка.
-Это не я... это все он! - паренек малодушно ткнул пальцем в сторону двери.
-Что за шум в родной обители? - один только звук этого голоса заставил бы изойти восхищенными слюнями самую отпетую мужененавистницу.
-Ах! - настоятельница Киргада сползла по стеночке в счастливый обморок. Над головой у нее кружил ореол влюбленных птичек.
-К тебе это тоже относится! У нас, между прочим, пост!
-Горячая, как всегда! - мужчина спокойно зажал рукой рваную рану на бедре. На этот раз под руку настоятельницы попался один из осколков статуи.
- С кем имеем честь? - Киргада быстро пришла в себя и смотрела на гостя, как на еще один кошелек, с которого можно слупить порядочно прощеных денег. В том, что неизвестный был грешником, сестра даже не сомневалась. Одного только взгляда на эти руки хватало, чтобы понять, что такой экземпляр свернул за свою жизнь ни одну шею.
Киргада перевела взгляд ниже.
И обрюхатил явно не одну женщину.
-Неужели не признали, святая сестрица?
-Что - то не припоминаю! - Киргада сощурилась, заслоняя глаза. Белоснежные зубы незнакомца отбрасывали блики.
Мужчина пригасил резцы и потупился, смущенно сцепив руки в замочек.
Идеально раскаченные мужские сиськи собрались вместе и надулись. Одна из монашек завистливо вздохнула. Грудь незнакомца была на три размера больше ее собственной.
- Рэй, неужели это ты?
-Собственной персоной! - мОлодец кивнул. По залу прошелся легкие ветерок от развевающейся золотой гривы. - Здравствуй, Магда!
Музыкант, пользуясь тем, что о нем забыли, подхватил инструмент и задком пополз к выходу.
-Это правда ты? - волосы настоятельницы уже успокоились и сами укладывались под капюшон. Глаза настоятельницы еще горели, что оправдывало ее прозвище "Неудержимой". Хотя, как некоторый считали, прозвище "Эпилептический припадок" подошло бы ей гораздо больше.