Зато Моника почувствовала облегчение, ровно до того момента, как увидела печальный взгляд своего спутника. Джеймс не выглядел так, будто настроен на разговор. Девушка попыталась его растормошить, пригласив на танцпол, но он, казалось, даже не услышал. Всё пялился на дверь. К нему сложно найти подход, это удалось далеко не каждому. До плена Барнс был душой компании, мог очаровать своей непринужденностью и хорошим чувством юмора практически любого человека. Томный взгляд, игра бровями и соблазнительная улыбка пленили сердца молоденьких девушек. А теперь он чувствовал себя на свой фактический возраст. Из беззаботного мальчишки он вырос до побитого жизнью старца. Не волновали его ни девушки, ни танцы, ни смех. Его волновала лишь Кэролайн. С ней он чувствовал себя иначе, от неё не хотелось прятаться. Наоборот хотелось открыть все потайные уголки своей души. Бак был уверен, что она не испугается темноты и глубокой печали, она внесла бы свет и надежду.
— Джеймс, можно спросить? - касание ладони к груди выдернуло его из плена собственных размышлений.
— Да, конечно.
— Почему на левой руке перчатка, а на правой нет?
— Плохое кровообращение, - он вздохнул и прикусил язык. Желание не говорить лишнего заставляло его постоянно врать и это удручало.
— А если честно? - её голос стал на пару тонов ниже, в ход пошёл флирт. Пальчиками она шагала от плеча до кисти. Хотела было стянуть перчатку и посмотреть, но Баки перехватил руку.
— Ты не готова это видеть.
— Почему?
— Моника, я военный. Как думаешь что я прячу перчаткой?
— Что? - девушка пододвинулась ещё ближе. Этот разговор её не очень интересовал. Просто Кэр ушла и теперь она могла получить всё его внимание.
— Протез. Прости, я должен идти, - мужчина поднялся.
— Но… Джеймс, подожди, - слова о протезе чуть отрезвили её, — В каком смысле..? Ты не говорил, что у тебя были серьёзные ранения.
— Да. Думал, что ты испугаешься. Извини, это было опрометчиво с моей стороны. А ещё мне совсем не 25. Надо было быть честным с самого начала.
— Подожди, как не 25? А сколько?
— 97.
— Очень смешно, - она нервно расхохоталась, но, увидев серьёзный взгляд, замерла.
— Прости ещё раз.
— Нет-нет, всё нормально. Мне пора. Оказалось, всё, что я знаю о тебе - ложь.
— Я не врал ни о чем, кроме этого. Многое просто не говорил.
— Скрывать и врать - почти одно и тоже.
— Я не хотел.
— Плевать. Ты идёшь искать её, так? Она знает о тебе всю правду? Ты смотрел на Кэролайн иначе, так не смотрят на просто друзей.
— Знает, - Бак опустил глаза. Нельзя было так смотреть, но он просто не мог себя контролировать.
— Она говорила о подарке, который нужно забрать. Просто подожди. Прощай, Джеймс. Или зовут тебя тоже иначе? - не дождавшись ответа, Моника схватила сумочку и вылетела из общего зала. Было бы правильно пойти за ней и объяснить, но он не хотел. Барнс понимал, что обидел её, поступил неправильно, врал, тем не менее все его мысли занимала только агент Брукс. Значит они не… Подарок? Какой подарок? Не нужно было, Кэрри. Я не заслужил.
Ждать пришлось недолго. Уже минут через 15 Стив переступил порог разговаривая с незнакомыми мужчиной и беременной женщиной. Поймав удивлённый взгляд друга, Роджерс мягко улыбнулся. Следом за ними вошла и Кэролайн, закатывая на коляске пожилую женщину. Они хохотали, словно дети. Женщина держала Брукс за руку и бесконечно трясла. Шестерёнки в голове завертелись так быстро, так шумно, что он на миг прикрыл глаза. А когда открыл, то встретился с её нежным взглядом. Кэр улыбнулась и прошептала одними губами «С Днём рождения, старикан». Тони даже выключил музыку, чтобы лучше понять происходящее. Он не знал ни людей, которые пришли, ни причин по которым они пришли. Вся толпа смотрела только на вошедших.
— Джеймс Бьюкенен Барнс, - голос пожилой женщины пустил разряды тока по его коже, — Ты неисправимый засранец, знаешь?!
— Ты как со старшими разговариваешь? - голос дрогнул от накативших чувств.
— Подойди-ка, олух. Как с тобой ещё разговаривать?- женщина поднялась на дрожащих ногах и поджала губы.
— Бекка, - он шагал очень медленно, безуспешно пытаясь удержать слезы. И все предрассудки испарились, когда она сперва зарядила ему неслабую затрещину, а потом крепко обняла и расплакалась. В абсолютной тишине были слышны только всхлипы и шмыганье носами. Кэр и сама не смогла сдержать слёз, поэтому постаралась стереть их, пока не размазался макияж.
— Что за чушь была в твоей голове, когда ты решил, что я буду не рада тебя видеть? Я люблю тебя. Ты моя семья.
— Прости меня, прости. Я не хотел, чтобы ты видела меня таким, не хотел, чтобы ты знала кем я стал.
— Я всё знаю. Кэролайн мне рассказала. А ещё она рассказала про промывку мозгов и о том, что не считает тебя виновным в этих зверствах, - Ребекка погладила его по щекам и вытерла слезы большими пальцами, — Ты мой Баки. Такой же, как в детстве. Добрый и ласковый, заботливый и ответственный, храбрый и справедливый. Жизнь обошлась с тобой жестоко, изменила, но эти качества всё ещё вот тут, - она похлопала несколько раз по его груди.
— Спасибо, малышка. Спасибо, что веришь в меня, - он мягко поцеловал морщинистый лоб и улыбнулся так искренне. После освобождения улыбку на его лице можно было увидеть не часто, а тем более такую нежную.
— Малышка? Чувство юмора у тебя врождённое. Мне 92!
— Всё равно младше меня.
— Познакомьтесь, этот остолоп мой брат, - она повернулась лицом к мужчине и женщине, — В его честь был назван ваш отец. А это Скотт и Кимберли, твои…внучатые племянники, получается?
— Ты назвала сына в мою честь? - его нижняя губа затряслась.
— Да. Я так скучала по тебе.
— Здравствуйте, мистер Барнс, - первым подошёл Скотт, а затем и Кимберли.
— Просто Джеймс, пожалуйста. Или Баки.
— К сожалению, мой сын скончался 3 года назад, но я привезла тебе фотографии. Может тебе будет интересно посмотреть.
— Конечно. Конечно, Бекс.
— Вы хотите присоединиться к вечеринке или поговорить в месте, где будет чуть потише? - Кэролайн подошла ближе и заботливо положила свою руку на плечо Ребекки.
— Я столько всего хочу узнать и столько же рассказать! Думаю, что тихое место лучший вариант, деточка.
— Тогда я проведу вас.
Барнс даже не мог найти таких слов, которые бы смогли описать всю глубину его чувств. В голове было столько вопросов, столько мыслей, столько давно забытых чувств, но вперёд выходила одна - благодарность. Он был очень рад, что Брукс ослушалась его просьбы, что нашла семью и привезла их сюда, несмотря на свои обиды. Девушка вела женщину под руку, рассказывала о терапии и скверном характере её братца. Жаловалась, что тот слишком упертый и скрытный. Посмеивалась над его наивностью. Ребекка понимающе кивала и хихикала вместе с ней, изредка бросая взгляд на Баки, который шёл рядом, погруженный в себя.
— Вот. Здесь вам никто не помешает. Джеймс умеет пользоваться электроприборами, так что чай, кофе сделает.
— А ты не останешься с нами, деточка? Мне показалось, что вы близки, - пронзительный взгляд женщины заставил щеки заалеть. Видимо это опыт, приобретённый с годами. Она будто видела этих двоих насквозь. Ближе, чем вы можете представить.
— Я бы присоединилась, но думаю вам нужно побыть семьёй. Не хочу чувствовать себя лишней, - Кэр искала поддержки в его глазах, но поняла, что он согласен со словами сестры, — А где Моника? Давай я приведу её.
— Она ушла.
— Что ты уже натворил? Нас не было около часа! - она неосознанно включила режим “мамки” и поставила руки в боки.
— Ничего. Лишь сказал некоторую правду…- с каждым словом он чувствовал себя провинившимся ребёнком, её брови сдвигались к переносице, а губы сжимались в тонкую полосочку, — Что мне далеко не 25. А ещё про протез.
— Ох… - выражение лица вдруг стало мягче. Он ведь не виноват, что сказал правду. Вдова мысленно наорала на себя за свою несдержанность, — Ну ничего страшного. Значит она просто не та. Не вини себя.