— Юля… — шепчет Градович, помогая мне избавиться от его одежды.
Черт… Ему это нравится! Но я не хочу, чтобы ему нравилось! Мне хочется сделать ему больно. Также больно, как было сегодня мне. Впрочем сейчас тоже больно… И дело далеко не в этой царапине.
Стянув с него белье, оттягиваю собственное в сторону и насаживаюсь на член. Меня даже не смущает, что у нас нет защиты. Стоп-краны сорвало.
Специально не смотрю на Макса. Закрываю глаза, чтобы не видеть его лицо. Плевать на его эмоции. Главное, это мое собственное удовольствие. Он лишь инструмент. Да, просто хороший инструмент.
Но убеждать себя в этом мне долго не дают. Градовичу быстро надоедает эта игра. Он опрокидывает меня под себя. Пытаюсь снова оказаться сверху, но он не дает. Злость на него смешивается с желанием, рождая взрывоопасную смесь, и, когда Макс хочет мне что-то сказать, я просто вгрызаюсь в его губы.
— Дикарка, — шипит он, вколачиваясь в меня сильнее, вжимая в пол до боли.
Мысленно посылаю его ко всем чертям, вслух же из меня вырываются лишь стоны. Не могу говорить. Хочется рассыпаться на части от удовольствия, которое порабощает меня всё быстрее. Ну, почему с ним так хорошо??? Почему???
— Ненавижу… — всё же вырывается из меня, когда тело начинает биться в конвульсиях.
Градович вторит мне. Чувствую, как сотрясается его тело в моих руках. Да… Я его обнимаю. Крепко. Надрывно. Словно боюсь, что он сейчас уйдет. Ничего не могу поделать с этой потребностью. Он словно отравленный воздух. С ним плохо, но без него я точно умру.
— А я тебя люблю…
Глава 32
Глава 32
Юля
Моё сердце екает от признания Градовича. Прячу взгляд, делая вид, что ничего не услышала.
Чертовски неожиданно. Или… Может, для Макса эти слова особо ничего не значат? Может, это для меня подобное признание столь важное и ценное? Есть ведь такие люди, для которых сказать «люблю» словно пожелать хорошего дня. Вдруг Градович один из таких мужчин?
— Вот теперь, — Макс поднимает меня с пола и несет на кровать, — когда ты несколько успокоилась, я могу продолжить?
Продолжить? Почему-то думаю о сексе, но Градович обнимает меня, блокируя руками и ногами, и начинает говорить.
— Маша не хочет разводиться. Но это не значит, что мы не разведемся. Разведемся! Просто процесс будет не таким мирным, как я надеялся. И… Видимо, займет чуть больше времени.
Почти не дышу. Чуть больше времени… Такие простые слова, но сколько боли они несут в себе.
— Ты ведь понимаешь, что все захотят, если уже не захотели, узнать, действительно ли ты разведен? В данном случае это время играет против нас. Вернее, против меня!
— Почему только против тебя? – Градовичу очень не нравится, что я отделяю себя от него.
— Потому что другим не привыкать к подобному поведению от тебя. Все тебя поймут, простят, еще и похвалят. А вот какое клеймо повесят на меня, остается только догадываться.
— Я этого не допущу! – горячится.
— Ты ничего не сможешь с этим поделать, — нахожу в себе силы, чтобы усмехнуться.
В голову неожиданно приходит мысль, что сейчас отличное время, чтобы поменять работу. Я ведь хотела, думала над этим. Но… Снова дурацкое «но». Если я сейчас уйду, это будет расцениваться всеми как побег с моей стороны. Да, да… Мне должно быть параллельно, что и кто подумает, но не получается так. Я не хочу бежать! Потому придется остаться!
— Кстати, — еще одна «прекрасная» мысль наведывает мой мозг. – Может, это твоя Маша нас сфотографировала?
— Это не моя Маша, — рычит мгновенно.
— Твоя, Макс, твоя! – хочется выпутаться из его рук-ног, но никого мои эти желания не интересуют.
— Юль… Я понимаю, тебе это всё не нравится. Но давай будем искать поддержку в друг друге, а не собачиться и пытаться соревноваться в колкостях.
Макс прав. Нужно гасить приступы раздражения. Мы по одну сторону баррикад.
— Хорошо. Без подколок… Это могла твоя жена сделать?
— Нет.
— Тогда кто? Не Решетова, не твоя жена… Даже не представляю, кому еще могло такое понадобиться.
— Разберемся, — вздыхает.
Какое-то время молчим. Уверена, мысли Градовича также, как мои, невеселые.
— Давай расстанемся, — говорю спонтанно. – Хотя бы на некоторое время. Пока ты не уладишь вопрос с разводом.
Приподнимается, смотрит так, словно я рехнулась. А затем… Целует. Жадно. Невыносимо вкусно. Цепляюсь за него как за последний оплот в этом мире.
— Ну, я пошел?.. – отрывается, когда я уже почти ничего не соображаю. – Мы же расстаёмся.
— Что?.. – вспоминаю свои собственные слова. Градович гад! И манипулятор.
— На некоторое время, — даже не скрывает, что издевается. – Поставим чувства на паузу. Это же так просто.
— Макс… — шиплю. И сама понимаю, какую глупость сморозила. Нет, в разрезе разума, может, и не глупость, но в разрезе чувств это полный отстой.
— Никаких «расстанемся». Особенно сейчас, — Градович прожигает меня взглядом.
Хмурюсь, не понимая, почему он так выделили это слово «сейчас».
— Мы не предохранялись, — комментирует.
— Таблетку выпью, — произношу глухо. Не приятно говорить подобное. Но… Раз так случилось.
— Нет!
Пытаюсь осмыслить его слова. Не получается. Второй раз за этот вечер он ставит меня в тупик.
— Что значит «нет»? – внутри всё трясется.
— Я не против того, чтобы…
— Не против, — резко перебиваю, — это гораздо мало! Ребенка нужно хотеть. Понимать всю ответственность. А не взять потом и уйти, — заканчиваю тихо. Сама понимаю, как обидно это звучит для Градовича.
Макс не прячет эмоций. Хотя, знаю, что может и умеет это делать. Подобное часть его работы.
— Спасибо, что так высоко ценишь мои моральные качества, — он отпускает меня. Поднимается с кровати. – Я в душ.
— Макс… — зову. Мне дико не по себе от собственных слов.
— Никаких таблеток! – произносит, не оборачиваясь.
Глава 33
Глава 33
Юля
Приезжаю на работу, заранее настраиваясь на трудный день. Мало того, что будут доставать коллеги, так еще и с Максом утром поругались. Он хотел, чтобы мы в офис поехали вместе. Я же настояла на своем: пусть он сказал всем, что мы встречаемся, но ничего в нашем поведении на работе не изменится. И точка.
Решетова уже в кабинете. Не здоровается. Только бросает взгляд из-подо лба.
— Доброе утро, — говорю громко. Я в подобные «игнорные» игры играть ни с кем не буду. Вежливости меня с детства научили.
— Доброе, — бросает недовольно.
Как обычно, иду в нашу «столовую», чтобы сделать себе чая. Ничего не изменилось. Ну, по крайней мере, убеждаю себя в этом. Я не буду менять своих привычек, не буду сидеть в кабинете из-за боязни осуждений. Пусть говорят! Буду выше всего этого.
Как только я вхожу, разговоры утихают. Черт… Это ж каким надо быть идиотом, чтобы не понять, что говорили сейчас про меня и Градовича. Я знаю это. И они знают, что я знаю. Дурацкая ситуация.
Спасает положение генеральный. Заходит, чтобы сделать себе чашку кофе.
— Юль, привет, — подходит ближе. — Там Виталик после обеда заедет, документы привезет. Нужно помочь ему.
Киваю с пониманием. Виталик — это племянник генерального. Иногда Викторович просит меня помочь с оформлением виз. Обычно это касается его родственников. Никто не желает заниматься подобной волокитой, а мне вроде как нельзя отказаться.
Выхожу вместе с генеральным, иду обратно к себе. Решетовой в кабинете уже нету, поэтому вздыхаю с облегчением. Интересно, она говорила с кем-нибудь на тему того, что я заявила вчера, чтобы она проваливала прочь. Или придется и дальше терпеть её присутствие рядом?
Чтобы не думать о личном, погружаюсь с головой в работу. Так, за рутинными делами, проходит почти половина дня. Несколько раз звонит Градович, но, ссылаясь на занятость, долго с ним не разговариваю.