Потом однажды он заговаривает со мной, стены молчания раздвигаются. Он обвиняет меня в том, что по утрам, по пути на работу, я занимаюсь сексом с зеленщиком. От ревности он не находит себе места, признается он, и в свое оправдание говорит, что «родился таким». «Io sono fatto così», — слышу я миллион раз на протяжении наших бурных, взрывных отношений, как будто эти слова дают ему разрешение быть сколько угодно невыносимым, жестоким и иррациональным.
Мы миримся и еще долго после страстного воссоединения чувствуем себя даже более влюбленными, чем раньше. Я так счастлива, что меня перестали игнорировать, что забываю, насколько несуразны его обвинения, как опасна его паранойя. Дальше все повторяется по той же схеме: бойкот — воссоединение, и прекращается через пятнадцать месяцев, когда мне начинают сниться сны на итальянском, и, что главное, я снова становлюсь собой. Мы расстаемся накануне моего тридцатилетия. Джанфранко отвозит меня, превратившуюся в нервную развалину, в Страда-ин-Кьянти в пригороде Флоренции, где в громадном деревенском доме, принадлежащем нашим друзьям Винченцо и Клаудии Сабатини, я выздоравливаю от депрессии.
В течение нескольких недель я только сплю, читаю и помогаю по дому. Я долго гуляю, много ем, макаю домашние миндальные бискотти, испеченные Клаудией, в вин санто до поздней ночи в компании этих бесконечно добрых людей, которые заботятся обо мне, как родные бабушка с дедушкой.
Они много лет знают Джанфранко — и не удивлены, что все так кончилось. Потом однажды я понимаю, что готова вернуться в реальный мир, где меня ждут работа и общение. У меня нет никакого желания возвращаться в Австралию вслед за сестрой. Флоренция стала мне домом; пора искать работу и место для жилья.
200 г миндальных орехов.
500 г обычной муки.
Щепотка соли 300 г сахарной пудры.
1 ч. л. соды.
2 яйца и 2 яичных желтка.
Тертая цедра одного апельсина.
Поджарьте миндаль в духовке на умеренном огне, пока не станет хрустящим. Достаньте и охладите.
В большой миске смешайте муку, соль, сахарную пудру и соду. Сделайте углубление в центре и добавьте взбитые яйца с желтками. Руками вымесите однородное тесто, добавьте миндаль и апельсиновую цедру. Сформируйте 4 поленца примерно 3 см шириной и выложите на противни, смазанные маслом, примерно на час, накрыв чистым полотенцем. Затем смажьте желтком и запекайте при 175 градусах около получаса. Достаньте и нарежьте по диагонали на ломтики шириной 2 см. Верните в духовку и запекайте еще по 5 минут с каждой стороны. Охладите на противнях.
Теперь я живу в квартире на Виа ди Барбадори с двумя студентками, изучающими архитектуру в университете. В моей спальне умещаются лишь односпальная кровать, комод с ящиками и постер «Пинк Флойда». Каждое утро, когда я перехожу мост Понте-Веккьо по пути в маленький ресторан, где работаю, меня пробирает дрожь при виде зданий охряного цвета, отражающихся в блестящей воде. Ресторан называется «I’ Che C’è C’è», что на разговорном итальянском означает «Всякая всячина» — и действительно, в меню у нас чего только нет. Мой новый хозяин Пьеро тщательно проработал меню, включив в него традиционные блюда в изобретательной современной интерпретации. Я работаю ассистентом шеф-повара у Маурицио, который, разумеется, раньше работал с Джанфранко. Нам помогает Эмба, мать Маурицио.
На самом деле Эмба стала мамой для всех. Она всем дала ласковые прозвища и так нас и зовет своим тоненьким голоском. Она кругленькая, у нее розовая блестящая кожа, и ее так и хочется обнять, только вот рук не хватает. Она часто говорит про своих знакомых — «у него сердце просторное, как храм», — но никто не заслуживает этого эпитета больше, чем она сама. Насчет себя она гораздо скромнее. Есть у нее еще одно любимое выражение: «Io sono aperta come una fnestra in estate» («я открыта, как окно летом»). Эмба обычно моет посуду, но для двух блюд с пастой из меню нужен ее особый соус, и рецепт нашего знаменитого тирамису, приготовлению которого она меня учит, принадлежит ей.