Сталин поставил право в подчиненное положение идее: «Кроме права народов на самоопределение, есть еще право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, — правом рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких случаях, — это нужно сказать прямо, — право на самоопределение не может и не должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою диктатуру. Первое должно отступить перед вторым».
У России нет идеи, и потому вопрос, чему подчинить право народов на самоопределение, открытый. Но и это не главное. Допустим, его подчинят целостности России. Тут много вопросов, например, как из чего следует такая иерархия? У большевиков она следовала из идеи коммунизма. При царе из идеи православия (Россия — дом пресвятой богородицы). А сейчас из чего? Из текущей ситуации? Из желания, под которым нет мировоззрения? Кто назовет это прочным основанием?
Но и это не главное. Главное, как убрать слова, что народ хозяин государства, и что он источник власти? Если народ не хозяин и не источник, тогда кто? При религиозном мировоззрении Бог был источником власти, а хозяином государства правящий класс. При гуманистическом взгляде народ единственный кандидат м на роль хозяина, и на роль источника власти. Как паровоз только по рельсам может двигаться, так и современная Россия может только по дороге демократии идти.
Есть такая фраза: «Не важно, кто управляет страной. Дайте мне в управление финансовую систему, и управлять буду я». В перефразированном виде она может звучать так: «Не важно, кто победит на выборах. Важно, что если власть временная, страна попадает под контроль США».
Как охотники огораживают флажками коридор и гонят по нему зверя на выстрел, так США огораживают демократическими лозунгами коридор, по которому гонят Россию «на выстрел» — на установление текучки в высших эшелонах власти. Как только президенты в России будут меняться точно в срок, Россия повторит судьбу Украины — станет колонией нового типа. Аборигены будут выбирать себе власть, она будет послушна метрополии (если нет, то получит «борьбу за счастье и свободу»). Все претензии аборигены будут адресовать не метрополии, а выбранной ими власти.
Ответственность
Все может быть. Даже чего не может быть, тоже может быть. Может быть, после ухода Путина все башни Кремля скажут друг другу: все мы в одной лодке, и нужно договариваться. Далее выберут Путина №2, и он сможет сохранить Россию (сохраниться она может только при постоянной власти).
Но какова вероятность? Каковы шансы, что ключевые фигуры договорятся, а не разругаются? А если и договорятся, то найдется ли сопоставимая с Путиным фигура? Если найдется, сможет она постоянно устраивать фейковые выборы, необходимые для удержания постоянной власти?
Чтобы понять опасность этой тактики (именно тактики, маневра в моменте) держим в голове, что Россия сохраняет целостность и не полыхает гражданской войной только благодаря монархии — постоянной власти одного. Если бы власть менялась с демократической скоростью, страна давно бы летела в пропасть гражданской войны с последующим разбиением на «независимые» страны.
Достигнуто постоянство через обман системы — фейковые выборы, когда результат заранее известен. Для интеллектуальной части общества слова власти о всемерном развитии демократии и совершенствовании избирательной системы звучат примерно также, как для жителей Праги в 1968 году слова о дружбе народов, произносимые с советских танков. Но так как другого основания для власти в существующих условиях нет, сохранение России требует таких слов и действий.
Где власть вынуждена говорить то, чему не может соответствовать, там общество начинает гнить. Процесс начинается с элиты и интеллектуалов. Массы первое время ничего не видят, так как их мышление проходит по бытовой линии. Но со временем и они видят, что слова и дела власти не совпадают. Общество становится похоже на сухую солому, вспыхивающую от любой искры.
Но если даже все это чудом получится, это еще не все. Насколько реально, что потенциально опасные регионы многонациональной России, главы которых сейчас признают Путина, а некоторые даже за отца родного считают, сохранят эти чувства к следующему президенту России?
Будущее каждого жителя России определяют ответы на эти и другие сложные вопросы. Какова вероятность положительных ответов в условиях идейного вакуума и разрушительных положений Конституции, если внутри России и за ее пределами многие заинтересованы в отрицательных ответах, а массы наполнены гуманистическими догмами и демократическими установками?
После ухода Путина Россия уподобится царской империи после ухода царя, а политические и экономические группировки революционным партиям. Тогда они хотели провести Учредительное собрание, но вместо него началась гражданская война. Если бы большевики не захватили власть, и собрание удалось провести, проигравшие вряд ли признали бы его итоги. А если и признали, то только на условиях текучки власти, по принципу «сам поимел власть, дай другим поиметь». Для гигантской России такая кадровая политика означала бы медленный, но верный крах.
Когда Титаник обнаружил, что идет на айсберг, в теории было два сценария: таранить айсберг в лоб или уклоняться. В первом варианте сминались носовые отсеки, занятые служебными помещениями и частично каютами экипажа, пассажирских кают там не было. Остальная часть судна сохранялась и оставалась на плаву. Цена: гибель людей в первых отсеках и повреждения судна.
Во втором варианте судно могло уклониться от айсберга. Цена такого риска: если маневр не удавался, айсберг пропарывал судно по боку, как нож консерву, после чего оно быстро тонуло. Все пассажиры без выхода на открытую палубу тонули. Да и те, у кого был такой выход, будь волны чуть повыше или помощь пришла позже, не имели шанса спастись на шлюпке.
Теперь представьте, Титаник находится под управлением дружной сплоченной команды. Все ее члены как родные братья и даже лучше, готовы умереть друг за друга, если потребуется. И вот они увидели, что прямо по курсу айсберг, и нужно принимать решение: таранить или уклоняться.
Все максимально заинтересованы найти правильное решение. Но мнения разделились. Одни за таран, другие за уклонение. Каждая сторона уверена, что она права, а ее оппоненты ошибаются. Дружба уходит на второй план. На первое место выходит стремление любым способом продавить правильное решение, т.е. свое. Напряжение стремительно нарастает, пока не переходит в открытую борьбу. У противников нет друг к другу ничего личного. Каждый уверен, что он спасает не только себя, но и своих братьев, а также пассажиров. Выжившие ему потом еще спасибо скажут.
Когда начался красный террор, под его маховики попадали люди, в свое время помогавшие Ленину, дававшие ему убежище, пищу и кров. За них приходили заступаться, напоминая вождю об оказанных ими услугах. Ленин не отрицал, соглашался, но не заступался, а давал делу ход. Так как понимал, что его примеру последуют остальные. Если он спасет своих бывших благодетелей, террор забуксует, и большевики потеряют власть вместе с головами. Если же проигнорирует просьбы о помощи, его примеру последуют остальные, и террор достигнет своей цели, власть будет удержана.
Кремль в положении пловца, так далеко заплывшего в море, что потерял берег из виду. Нет никаких ориентиров, тучи закрыли солнце. Теперь он или поплывет в открытое море, или к берегу. Решающее значение в этой ситуации играют не силы, а направление. Если пловец полон сил, но взял неверный курс, он плывет к своей смерти. Если же его силы на исходе, но он взял верный курс, у него есть все шансы выйти на берег. Лучше медленно плыть к жизни, чем быстро к своей смерти.
Россия сейчас держится исключительно на огромном, безраздельном авторитете Путина. Он в прямом смысле царь, на которого замыкаются все ключевые узлы системы, как на ствол ветви. Но увы, его монархия бесплодна. При утрате центральной детали конструкция развалится, как дерево при утрате ствола. С уходом Путина Россию ждет тоже самое, что царскую империю с утратой царя.