Лаозцы же учил созерцанию, уходу от мира, из чего следовал игнор власти. По понятным причинам власти его не возвеличивают. В результате Конфуций в глазах масс выше Лаоцзы.
Аналогично и в христианстве великими святыми, учителями и отцами Церковь признает тех, кто шел в ногу с властью и работал на укрепление империи. Для поднятия авторитета они заявляют, что стоят на крови мучеников за веру, благоразумно не заостряя внимания на том, что мученики были радикальными христианами, хулившими богов империи и отказывавшими поклониться императору. Умалчивание этого позволяет им стоять в рамках максимы «всякая власть от Бога».
Точно также выступили большевики по приходу к власти — приписали себе все заслуги тех, кого гнали: эсеров, кадетов и прочих революционеров, переименовав их в контрреволюционеров. Присвоили себе победу в революции 1905 года, хотя их там совсем не было.
В конце IV века христианство становится официальной религией. Теперь Церковь монополист на контакт с небом. Она устанавливает единый стандарт, уклонение от которого трактует опасной для государства ересью или богохульством. Это позволяет ей использовать силовой аппарат.
Министерство по делам христианства «Церковь» организует гонения на инакомыслящих. Что вчера власть делала только с радикальными христианами, то теперь под крышей власти делают законопослушные христиане со всеми, кто не признает мнение Церкви за абсолютную истину.
Церковь жестче гонит христиан, чем языческая власть. Причина в том, что до разделения на благонадежных и неблагонадежных все христиане считались врагами империи. Теперь одни стали друзьями империи (благонадежные), а другие объявлены врагами Бога (радикальные). Одно дело враги империи, тут есть место милости. Другое дело враги Бога, тут нет места милости.
Характерно, что в раннехристианской истории полно обращений палачей в веру жертвы. Поздне-христианская история не знает таких случаев. Объясняется это тем, что языческий Рим не объявлял христиан врагами Бога. Он наказывал их за нарушение закона. Церковь же заявила себя единственной истиной и всеми силами культивировала этот момент. В этой атмосфере переход палача в веру жертвы являлся бы не принятием новой религии, а оставление истины и переходом к поклонению бесам (язычество) или в ересь и сектантство (христианство вне официальной позиции).
Церковь начинает очищать империю от нехристианских верований. Храмы переделываются под христианские церкви, разрушаются капища, оскверняются языческие святыни, изваяния богов кидают в выгребные ямы. Встававших на защиту веры жрецов и верующих христиане убивают, как напишут летописцы, без злобы в сердце, как бы для пользы язычников, помогая спасению их души.
Идея единого Бога дает власти мировоззренческое основание принуждать побежденных принять христианство. Обращенные в новую религию народы воспринимают покорность власти и пожизненную дань не долгом слабого перед сильным, а исполнением воли Бога. Власть получает в глазах подданных более высокий статус. Если раньше император позиционировался божеством во плоти и был в конце божественной иерархии, то теперь он представитель Бога — первый после Бога.
Раскол
К концу V века Римская империя утрачивает контроль над своей западной частью. Историки называют это распадом империи на Западную и Восточную часть, что в корне неверно. Если в 1918 году Россия перенесла столицу из Петрограда в Москву и потеряла контроль над частью территорий, это не означает, что Россия исчезла. Аналогично и древнеримская империя не исчезла от того, что перенесла столицу из Рима в Новый Рим (официальное название), и часть территорий потеряла.
Причина, по которой несколько веков историки называют это распадом, сугубо политическая с религиозными корнями. Чтобы не вносить дополнительной сложности, буду называть римскую империю, постепенно терявшую свои западные земли, Византией или византийской империей.
Восточная и западная часть империи были населены преимущественно христианами. В западной части с V по VIII век возникают самостоятельные королевства. Называются они по имени проживающих там народов: германцев, франков, бриттов, испанцев и так далее. В каждом свой король, легитимность власти которого была привязана к христианству.
Возникла нежелательная для власти ситуация. Империя распалась политически, но духовно осталась едина. Над телами подданных власть имел король, а над душами Церковь, чьей главой был император Византии. Получалось, души подданых короля принадлежали императору.
Когда подданные исповедуют идеологию, центр которой вне твоей власти, возникает почва для волнений. Сидящий на неустойчивом троне правитель не чувствует себя спокойно, так как в большинстве случаев корона снимается с головой. Поэтому западные короли ищут решение.
Заменить христианство другой религией невозможно по целому ряду обстоятельств, первое из которых: новой религии нет. Возврат к язычеству не вариант, так как он ослаблял статус власти. Оптимально создать в рамках христианства свою Церковь, центр которой вне власти Византии.
Политика западных королей направлена на формирование отдельной ветви христианства, глава которого епископ Рима. Первым епископом Рима был Петр, которому Христос сказал: «ты — Пётр, и на сём камне Я создам Церковь Мою» (Мф.16,18). Это давало епископу Рима авторитет, сопоставимый с авторитетом византийского императора, и даже выше. Император провозглашен главой Церкви людьми, а первого епископа Рима сам Христос назначил основанием Церкви.
Для придания Риму большего авторитета культивируется история, что римская империя в V веке перестала существовать. На вопрос, кто ее правопреемник, Рим или Византия, ответ кажется интуитивно очевидным — конечно Рим. Новое государство Византия не имеет к нему отношения.
В рамках политической необходимости отделение западного христианства позиционируется борьбой за чистоту веры. Богословы той и другой стороны оборачивают политику своих патронов в религиозные термины. В результате возникает западное христианство, глава которого епископ Рима, и восточное, чьей главой остается Император. Эту ситуацию сегодня именуют папацезаризм и цезарепапизм, т.е. у Папы абсолютная власть над Западом, а у императора над Востоком.
Короли следят, чтобы Папу Римского никто не контролировал. Контроль любого короля над Папой рождает ситуацию, от которой они убегали. Тут аналогия с мировым платежным средством, кто контролирует его производство, тот имеет власть над мировыми финансами и экономикой. По это причине никакое государство не может контролировать ФРС. Может только партнером быть. Если же какое-то государство, те же США, ставят ФРС в положение своего министерства, система разваливается. Аналогично и с генератором христианства, никто не должен иметь над ним власти.
В этих условиях у Папы возникает гигантская власть. Показатель ее размера — германский император в рубище кающегося грешника трое суток стоял в Каноссе, выпрашивая прощения у Папы. Или, например, приветствие королями Папы — они его ногу (тапочек) целовали.
Фактическое положение становится юридическим с 1054 года, когда Церковь раскалывается на православную часть (правильно славящую Бога) и католическую (кафолическую, что в переводе означает вселенская, всемирная, полная, соборная).
К XV веку возникает угроза завоевания Византии Османской империей. Император просит Папу о помощи. Тот соглашается с условием восстановления единой Церкви, главой которой будет он. Император понимает, что это означает политическое подчинение Риму, и выторговывает себе максимум независимости. Папа знает, что императору деваться некуда, но также понимает, что если затянуть ситуацию, Византия не достанется не ему и не императору, а туркам. Но и начать готовиться к войне он не может, пока нет ясной и полной договоренности, кто что получит по итогу.
В результате все это время Османская империя готовилась к войне, а Византия торговалась с Римом. К 1438 году стороны наконец-то договариваются. Теперь нужно провести собор, на котором призвать Святого Духа, и затем сказать, что соборные решения приняты не людьми, а даны Богом.