Чтобы интеллектуальная элита полноценно действовала в пользу государства, она должна в этом видеть рациональный смысл, свое благо, достигаемое через сохранение России. Если перед двумя умными людьми поставлена задача спасти Россию, но у одного в качестве мотива деньги и чины, а другой видит в спасении России тоже самое, что видит в спасении судна плывущий на нем человек, они будут действовать с разной эффективностью.
Аморизм — это Идея преодоления старости и смерти, и Способ достижения — эксперименты над людьми. Побочный эффект — результаты от объединения того лучшего, что есть в человеке, но нет в компьютере, с тем лучшим, что есть в машине, но нет в человеке. Аморизм спасет Россию, но это бонус. Главное, что он даст смертным реальный шанс перейти на следующую ступень эволюции.
Аморизм будет магнитом, который со всего мира начнет притягивать главный ресурс нашего мира — мозги. Россия никогда не имела такого магнита. Идея православия никаких интеллектуалов не могла притянуть. Скорее, наоборот, она их отпугивала, и сейчас это наглядно демонстрирует основной состав верующих. Зайдите в храм и увидите потенциал собравшегося там интеллекта.
Идея коммунизма была более мощным магнитом, на что указывает появление коммунистов во многих странах, но она не могла притянуть экономическую и политическую элиту других стран, так как не обещала способствовать умножению их благополучия, а напротив, грозила его обрушить.
Слабое место религии: нужно принять на веру все основные утверждения. Слабое место всех светских идей: коммунизма, фашизма, либерализма и их подвидов: их масштаб в рамках колбасы. Все споры вокруг — как правильно и справедливо разделить результаты общественного труда.
Аморизм выше религии и колбасы. Если потенциала религии хватает только на притяжение масс, а коммунизма/гуманизма на притяжение голодных, то потенциала аморизма хватит объять всех смертных: и атеистов, и верующих. Как бы человек не верил в загробную жизнь и ожидающие его там пряники, он никогда не будет против сказать смерти: не сегодня.
Нет смысла детализировать, как дальше будут развиваться события. Будет так, как будет, и по-другому не будет. Главное сейчас — запустить процесс. Мы это сделаем, потому у нас есть главное — идея. Она позволяет видеть цель и не терять ее из виду. А значит, мы будем держать строй.
СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ
ПРАКТИКА
«Если вы хотите идти быстро, идите в одиночку!
Но если вы хотите уйти далеко, идите вместе!»
(Стив Джобс)
Адресат
Человечество делится на две группы: кто хочет преодолеть смерть, и кто заблокирован для такой цели. Люди первой группы хотят дожить до жизни. Характерна эта группа тем, что людям из нее много чего в жизни непонятно, у них есть большие вопросы, они на них ищут ответы.
Люди второй группы хотят дожить до смерти. Эта группа характерна тем, людям все в жизни понятно, только денег не хватает (или власти, славы, и как сказал классик, маленьких удовольствий для дня и маленьких удовольствий для ночи).
Моей целевой аудиторией являются люди первой группы. С представителями второй группы нет темы для разговора. Потому я желаю всяческих успехов в достижении их целей, и расстаюсь.
Я пишу для тех людей, кто считает высшей целью смертного человека преодоление смерти. Кто находит абсурдом тратить время и силы на накопление и развлечение, а потом умереть. Кто на материальные ценности смотрит, как герои фантастических фильмов, попавшие в петлю времени (день сурка), смотрят на вещи (невозможно представить, что они видят в них высшую ценность).
Люди этого типа делятся на две группы: одни хотят достигнуть вечной жизни при жизни. Эти ставят на рациональное решение вопроса — на науку. Другие хотят получить вечную жизнь после смерти. Эти ставят на мистические технологии — пассы руками, молитвы, мантры и обряды.
В отдельную подгруппу попадают люди, пережившие мистический опыт и выход из тела во время клинической смерти, под веществами, в осознанном сне, при медитации. Они ощущали иные миры, видели световой тоннель, слышали прекрасную музыку, испытывали неземное блаженство, растворялись и теряли свое Я, и переживали странные состояния и прочие необычные вещи.
Все увиденное и/или ощущаемое не уступало, а порой даже и превосходило реальность материального мира. Так как они это лично пережили, то теперь абсолютно и железобетонно уверены, что после смерти попадут в миры, какие видели и ощущали в измененном сознании, что «Я» как такового не существует, а есть некая иная форма существования, более высокая.
Эти люди упускают из виду один крайне важный момент: все ощущения и видения у них были при живом мозге и теле. Ни из чего не следует, что при мертвом мозге и теле они будут ощущать и видеть то же самое, что ощущали при живом. Может и будут, но это уже вопрос веры. Можно с тем же основанием верить, что после смерти человек окажется в мирах, какие видел в своих снах.
Я ничего не имею против веры. Блажен кто верует, светло ему в пути. Но лично я не склонен в таких вещах что-то принимать на веру. Я хочу не верить, а знать. Хочу добывать знания, опираясь на факты, в которых при всем желании невозможно усомниться.
Одним из первых таких фактов является то, что никто не знает, что будет после смерти. Есть множество атеистических версий, согласно которым человек после смерти превращается в ничто, абсолютный нуль. Есть различные религиозные версии, что человек после смерти существует в том или ином бестелесном варианте в иных мирах, какие сейчас немыслимы. Если версии, что человек растворяется, перестает себя сознавать так, как сейчас, и переходит в более высокое состояние.
В любую из этих версий можно верить, но ни одну из них нельзя назвать обоснованной. Все знания человечества проходят по линии жизни. Что будет за ней, неизвестно. Это первый несомненный факт, который я кладу в основу своих рассуждений.
Второй абсолютный факт: человек смертен. Если ничего не изменится, то вы, читающий этот текст, умрете. Когда именно, завтра, через год или десять-двадцать-пятьдесят-семьдесят лет, для нашей темы не важно. Важно, что к вам с каждой минутой приближается смерть.
Третий несомненный факт: никто не хочет умирать. Даже кто верит, что за гробом его ждет рай, не спешит туда. Людям хочется жить. Особенно когда наконец-то понял, как устроена жизнь, и вместе с этим осознал, что скоро пора на выход и полноценной жизни осталось совсем чуть-чуть.
Жизнь похожа на мыло. Когда открываешь новый кусок, кажется, мылишь-мылишь его, а ему хоть бы что, каким был, таким и остается. Но потом от него незаметно исчезает половина. А еще дальше он также незаметно превращается в обмылок, которого уже не хватает руки помыть.
Еще больше жизнь сравнима с компьютерной игрой в виртуальной реальности. Когда только одел очки и зашел туда, все очень интересно и необычно. Бегаешь там как дикий конь, тыкаясь куда попало. А когда освоился и научился отличать первичное от вторичного, строить стратегию и видеть путь к цели, вдруг обнаруживаешь, что заряда аккумулятора осталось совсем немного.
Но в игре хотя бы дееспособность сохраняется, пока аккумулятор полностью не сел. В жизни приближение к концу сопровождается уменьшением дееспособности. Функции отключаются одна за другой, жизнь стремительно теряет полноту. Ее остаток проходит в лечении болезней. Но и за такую жизнь люди цепляются. Разваливающийся от старости и болезней человек хочет жить.
Живые подобны пассажирам тонущего судна. Вся разница, на судне люди быстрее движутся к финишу, и в жизни медленнее. Но это количественное, а не качественное различие. Качество в обоих случаях одинаковое — смерть. Она делит людей на ищущих решение, и на остальных.
Многие люди говорят, что не видят проблемы в приближении смерти, не боятся ее. Но ровно до тех пор, пока она не постучит в их дверь. Как только постучала, например, обнаружил человек у себя смертельную болезнь, сразу забывает свои слова, что ему плевать на смерть, и бежит ко врачу.