Когда я с гордостью показал эту запись Иегове, он повертел пальцем у виска и сказал:
– Рама, ты не понял главного. Ты, похоже, думаешь, что московский карго-дискурс вторичен по отношению к нью-йоркскому или парижскому, и в этом вся проблема. Но все не так. Любая человеческая культура – это карго-культура. И насыпные самолеты одного племени не могут быть лучше насыпных самолетов другого.
– Почему?
– Да потому, что земляные самолеты не поддаются сравнительному анализу. Они не летают, и у них нет никаких технических характеристик, которые можно было бы соотнести. У них есть только одна функция – магическая. А она не зависит от числа ведер под крыльями и их цвета.
– Но если вокруг нас одни лишь насыпные самолеты, что тогда люди копируют? – спросил я. – Ведь для того, чтобы возник карго-культ, нужно, чтобы в небе пролетел хоть один настоящий самолет.
– Этот самолет пролетел не в небе, – ответил Иегова. – Он пролетел через человеческий ум. Им была Великая Мышь.
– Вы имеете в виду вампиров?
– Да, – сказал Иегова. – Но сейчас эту тему бессмысленно обсуждать. У тебя недостаточно знаний.
– Только один вопрос, – сказал я. – Вы говорите, вся человеческая культура – это карго-культ. А что тогда люди строят вместо земляных самолетов?
– Города.
– Города?
– Да, – ответил Иегова, – и все остальное.
Я попытался поговорить с Бальдром, но он тоже отказался обсуждать эту тему.
– Рано, – сказал он. – Не спеши. Усваивать знания нужно в определенной последовательности. То, что мы проходим сегодня, должно становиться фундаментом для того, что ты узнаешь завтра. Нельзя начинать строительство дома с чердака.
Мне оставалось только согласиться.
Еще одним социальным навыком, которым мне следовало овладеть, была «вамподуховность» (иногда Иегова говорил «метродуховность», из чего я делал вывод, что это примерно одно и то же). Иегова определил ее так – «престижное потребление напоказ в области духа». В практическом плане вамподуховность сводилась к демонстрации доступа к древним духовным традициям в зоне их максимальной закрытости: в реестр входили фотосессии с далай-ламой, документально заверенные знакомства с суфийскими шейхами и латиноамериканскими шаманами, ночные вертолетные визиты на Афон, и так далее.
– Неужели и здесь то же самое? – задал я горький и не вполне понятный вопрос.
– И здесь, и везде, – сказал Иегова. – И всегда. Проследи за тем, что происходит во время человеческого общения. Зачем человек открывает рот?
Я пожал плечами.
– Главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать. Одновременно с этим он старается объяснить окружающим, что их тип потребления гораздо менее престижен, чем они имели наивность думать. Этому подчинены все социальные маневры. Больше того, только эти вопросы вызывают у людей стойкие эмоции.
– Вообще-то мне в жизни попадались и другие люди, – сказал я с легкой иронией.
Иегова кротко посмотрел на меня.
– Рама, – сказал он, – вот прямо сейчас ты пытаешься донести до меня мысль о том, что ты имеешь доступ к более престижному потреблению, чем я, а мой тип потребления, как сейчас говорят, сосет и причмокивает. Только речь идет о потреблении в сфере общения. Именно об этом движении человеческой души я и говорю. Ничего другого в людях ты не встретишь, как не ищи. Меняться будет только конкретный тип потребления, о котором пойдет речь. Это может быть потребление вещей, впечатлений, культурных объектов, книг, концепций, состояний ума и так далее.
– Отвратительно, – сказал я искренне.
Иегова поднял палец.
– Но презирать человека за это ни в коем случае нельзя, – сказал он. – Запомни как следует, для вампира это так же постыдно, как для человека – смеяться над коровой из-за того, что у нее между ног болтается уродливое жирное вымя. Мы вывели людей, Рама. Поэтому мы должны любить и жалеть их. Такими, какие они есть. Кроме нас, их не пожалеет никто.
– Хорошо, – сказал я. – А что надо делать, когда кто-нибудь из них вынимает свою фотографию с далай-ламой?
– Надо показать в ответ фотографию, где ты стоишь рядом с Христом, Буддой и Магометом… Впрочем, разумнее, если Магомета не будет. Достаточно стрелки, указывающей на край снимка, возле которой будет написано «там Магомет»…
Мы часто употребляли слово «духовность», и мне, в конце концов, стало интересно, в чем же его смысл. Изучив эту тему методом случайных дегустаций, я обобщил наблюдения в следующей записи:
«Духовность» русской жизни означает, что главным производимым и потребляемым продуктом в России являются не материальные блага, а понты. «Бездуховность» – это неумение кидать их надлежащим образом. Умение приходит с опытом и деньгами, поэтому нет никого бездуховнее (т.е. беспонтовее) младшего менеджера.