В глаза ударил свет, когда, собравшись с силами, Лафре подтянулся и вылез из ущелья на поверхность. Он не смог с ходу сообразить, где находится — деревня Кай-Ур была вдалеке отсюда, и вокруг виднелись лишь деревья, растущие на самом краю Медистого плато. Пытаясь понять, куда идти дальше, Лафре осмотрел местность и еще раз бросил взгляд на деревню Кай-Ур, отдавая себе отчет, что туда он больше не вернется никогда. Лучше смерть.
В школе Лафре был лучшим учеником и имел хорошее представление о географии Амплерикса. Он принялся изучать открывшийся перед ним ландшафт оценивающим взглядом. Если только его не обманывают глаза или с его разумом не играют иллюзии, впереди, где-то вдалеке, находятся Аладайские озера. Грубая, почти мертвая поверхность седой каменной прерии, на которой стояли Аладайские озера, хорошо была видна отсюда Лафре в ярком свете огненных сфер.
«Это сколько же я, должно быть, прополз, если там действительно Аладайские озера…» — пронеслось в голове у Лафре. Он сунул руку в карман, куда еще в Низине насыпал семян, достал оттуда небольшую пригоршню и отправил себе в рот, чтобы хоть немного утолить голод, от которого до тошноты болело в громко урчащем животе. Прожевав семена, он слабым шагом пошел на юг, оставив очертания родного Кай-Ура за спиной.
========== Глава 7 ==========
Лафре хотелось спать. Маячащие вдали очертания Аладайских озер придавали ему сил, о которых так часто напоминала его мама. Он осмотрелся в сотый раз, будто это могло приблизить его к Аладайским озерам. Расстояние между оставшимся позади него Медистым плато и озерами не было большим. Преодолеть эту пологую равнину, разделявшую его путь, на первый взгляд не составляло труда. Но Лафре знал, что на это уйдет не меньше трех дней пешего пути. Семена уже на исходе, пусть он и старался экономить их, как мог. Живот, хотя и привык к пустоте, все равно упорно урчал. Лафре набрал полную грудь свежего воздуха — после Низины у него никак не получалось надышаться.
Через некоторое время он наткнулся на небольшую деревушку милях в пятнадцати от той точки, где, по расчетам Лафре, брали свое начало Аладайские озера. По его коже пробежали мурашки, когда он понял, что единственным известным ему местом между Медистым плато и Аладайскими озерами была деревня Фатхамия. Любителей пройти ногами от плато в сторону озер было немного, да и были ли они вообще? Плывущая на ветрах каравелла — вот лучший способ преодолеть расстояние. Поэтому в Фатхамию основная часть жителей Амплерикса не попадала, если не считать несчастного налогового инспектора. Неизвестно, за какие прегрешения инспектора назначили собирать подати именно на этой странной территории, где, как поговаривали, живут с три десятка деквидов. Эта деревушка не отличалась бы от остальных размазанных по планете мелких населенных пунктов, если бы не одно «но». Здесь был домишко, в котором жили, как их называли, жрицы смерти. Эти две дряхлые старухи чурались соседей и почти не выходили из своей побитой веками лачуги, которая, быть может, была даже младше живущих в ней жриц. Почему их звали жрицами, Лафре до сих пор не понимал. В школьных учебниках про жриц не было ни слова. Там и Фатхамии было уделено внимания меньше, чем на строчку.
И сейчас в голове Лафре сражалось два желания — напроситься на обед в первый попавшийся в Фатхамии дом или же обойти деревню стороной. Решение помогла принять новая волна урчания, которую издал живот, и Лафре повернул в сторону деревни. Ему оставалось надеяться на то, что дом, в который он сейчас постучится, будет принадлежать кому угодно, только не жрицам смерти.
Самый первый дом Лафре по неизвестной ему причине решил обойти стороной. Подойдя ко второму, он робко постучал в дверь. На пороге показался маленький мальчик.
— Вам чего? — бросил ему мальчишка, недоверчиво насупив брови.
— Дома есть кто-то, кроме тебя? — дружелюбно спросил Лафре.
— Мама есть. Вы за налогами? Мы на прошлой неделе платили!
— Нет-нет, — улыбнулся Лафре, — я не налоговый инспектор.
— Честно? — буркнул мальчик.
— Честно.
— Ну хорошо, — улыбнулся пацаненок. — А то мы на самом деле ничего не платили. Сейчас маму позову.
Мальчик скрылся в темноте, и через пару мгновений на крыльцо вышла молодая женщина. Без лишних предисловий Лафре признался, что умирает с голоду, и пообещал, что готов отработать еду как угодно. Хозяйка пригласила юношу к столу и накормила его немного пересоленой похлебкой с семенами. Когда он разделался с обедом, то предложил хозяйке свою помощь. Та лишь усмехнулась и махнула рукой:
— Ешьте, ешьте, не беспокойтесь. Разве можно не накормить голодного путника? А с хозяйством сама справляюсь. Я и муж. И сынишка наш. Путники у нас редкость. Вы, верно, к Аладайским озерам идете?
— Да, — сказал Лафре.
Он ждал, что хозяйка спросит его, зачем он держит путь на Аладайские озера, и поймал себя на мысли, что сам не знает ответа. Но женщина лишь предложила горячую лепешку, и Лафре радостно кивнул.
— А вот скажите мне, — как бы невзначай спросил Лафре, — у вас в Фатхамии и вправду живут жрицы смерти?
— Да я вас умоляю! — Деквидка вновь махнула рукой. — Наговорят всякого. Две престарелые тетки, окончательно выжившие из ума. Я родилась тут, в Фатхамии, а они уже были дряхлыми. Им лет по двести, наверное. Никакие они не жрицы, не слушайте глупостей. Живут в своей халупе, лиц своих не кажут, и на том спасибо.
— Почему?
— Странные они. Я вот думаю, что это они специально себя жрицами смерти прозвали, чтобы налоговые инспекторы их не донимали.
— И их не донимают?
— Нет! У них даже диетры нету. Инспекторы их не трогают. Кто ж проверит, взяли с этих старух налог или нет. Закрывают глаза на них и обходят их дом стороной. Я вот сейчас назову себя жрицей боли, так и ко мне наведываться перестанут! — И хозяйка расхохоталась.
— А где они живут? — спросил Лафре.
— Да прямо соседний дом, рядом с нашим. Только вы туда не ходите. Как знать, заговорят вас да монеты отнимут.
— Хотел бы я, чтобы у меня было что отбирать, — усмехнулся Лафре.
Он встал из-за стола и поблагодарил хозяйку за милость. Затем Лафре провел ладонью по светлым волосам ее сына и взлохматил их, улыбнувшись мальчишке и подмигнув ему. Лафре вышел на улицу и осмотрелся. Вряд ли ему когда-то доведется побывать в Фатхамии еще раз. Так не посмотреть ли на этих жриц? До него донесся странный звук — не то стон, не то мычание. Он бросил взгляд на соседний дом. Низкая, сколоченная из прогнивших досок постройка, казалось, вот-вот рассыплется в пыль от старости. Крыша дома просела и свисала со стен жилища, как шляпка гриба. Лафре понял, что здесь и живут загадочные старухи. Он снова услышал стон. Сомнений быть не могло — звук доносился откуда-то из этой мрачной лачуги. «Я выбрался из Низины, — подумал Лафре. — Неужели испугаюсь двух древних бабок?»