А вначале я расскажу о том, что видел.
Это не была она. И даже была мало похожа, хотя внешне различие не состояло.
Я пытался понять, что здесь другое и, наконец, до меня дошло. Ее тень была другой. Не такой, как у меня.
Она была очень светлой или, я бы сказал, какой-то святящейся и искристой, так как в сторону от нее то и дело отлетали небольшие огоньки тех самых искр. И еще я увидел, что она была слишком красива.
Слишком красива для меня и для других, что я даже боялся к ней сам прикоснуться.
Всю ее светлую тень окружало сияние.
Что это было - я не знаю. Или это
краски составляли его или это золотой прилив создавал свой оттенок. Но я так запомнил все то.
Это золотая фигура Нефертити в проблесках светло искрящейся и полыхающей таким же огнем зари. Да. Именно так я тогда запомнил ее и потому повторяю то сейчас. И до сих пор мне почему-то становится жарко от того огня, и по сей день я умоляю себя вновь посмотреть на то чудо со стороны.
Время шло, и наши тени сближались. Вскоре они совсем сошлись и вмиг растворились в одной пелене.
"Это соединение душ", - так произнесла царица и окутала меня новым жаром любви уже совсем по земному, прибегая к моим губам. Я ответил ей тем же, и время понесло нас на своих крыльях дальше вглубь той самой непонятной для меня любви и самой изысканной из всей, которую я знал прежде и которую я могу знать сейчас.
Не буду вдаваться в подробности беспокоящей наступающей ночи и ограничусь лишь кратко.
То была настоящая любовь и ее краткое
воспламенение зажгло во мне изнутри что-то такое, о котором я не могу сказать вслух и тем паче хоть как-то изложить по-другому. И это что-то было настоящим чувством привязанности к чему-то, и оно же слыло реально видимой любовью со стороны, если посмотреть на все это более рассудительно .
Мы очнулись. Говорю за обоих, так как царица также пребывала несколько минут в том же состоянии.
- Это было прекрасно, - тихо сказала она и поцеловала меня в лоб.
- Почему в лоб? - так же тихо спросил я, и мои губы едва-едва пошевелились. - Ты прощаешься со мною? - как-то жалко выдавил я из себя.
- Hет, мой дорогой человечек. Я не прощаюсь. Наоборот, я даю тебе возможность быть со мною рядом. Так велено Богами и так сотворю я это сейчас.
Она поднялась и произнесла то, что я до сих пор не могу понять или разобрать. И лишь примерно я могу отобразить то сейчас.
И звучало все так:
- Cante odore. Transvestivale do terminale. Aries montes. Dies tu mino. Casies runo. Transvestenale.., - и много еще слов, подобных этому слетело с ее уст.
Но я не запомнил их. И память запечатлела только немногое. Но я полагаю, что и этого достаточно, чтобы унять какой-то смысл и определить сказанное.
Затем она повернулась ко мне и, протянув руки в мою же сторону прямо к моему лицу, сказала так:
- Ты выйдешь отсюда и станешь царем. И имя ты получишь свое, и новое. Звать тебя будут Аменхотеп. И жить, и править тут будешь рядом. Я же - великая жрица любви, буду здесь и буду делать то же, что и ранее до тебя. Так повелел мне Бог и так говорю сейчас я.
- Что за имя ты мне дала? - как-то сонно спросил я и посмотрел ей в глаза.
- Имя простое. Аменхотеп. И я знаю, что оно значит.
- И, что же? - с нетерпением спросил я, вглядываясь в те же глаза, которые излучали яркое тепло.
- Пока оставлю это в великом секрете, - так сказала она, и ее тень или она сама, я не знаю, растворилась предо мной.
Когда же я открыл глаза, то стояло уже утро.
Царицы-жрицы нигде не было.
Я был горько покинут и к тому же находился где-то совсем в другом помещении.
Жрец, который проводил меня к царице, теперь сидел в стороне и молчал.
Я окликнул его, и он тут же повернул голову. И словно встрепенулся.
- Что желаешь, царь ?- так молвил он, мигом подходя ближе, склоняя предо мной колено, голову и протягивая руку, вторую же прижимая к сердцу, к груди
- Царь?! - удивленно воскликнул я и осмотрелся по сторонам, - я думал то все сон, - и вопросительно взглянул на жреца.
- Нет, не сон, царь, - произнес тот и, уже вставая, продолжил, - то, что так есть, уже известно всем. И там, за дверью, - он махнул куда-то в сторону, - тебя ждут дела и многие. Иди, умойся и приступай.
- А, что же царица? - мигом выпалил я, чувствуя в груди какой-то укол ревности и небольшую внутреннюю дрожь.
- Она на работе, - скромно ответил жрец и вновь махнул рукой.
- Работе?..- удивился я. - Разве можно, чтобы царица работала? - попытался спасти свою честь и достоинство я сам, так как начал понимать, что выступаю сейчас в другой роли.
- Да, можно, - ответил мне жрец и почему-то улыбнулся, - не переживай так сильно. Это ее цель и ее трата времени. Так хотят Боги и так нужно всем.
- А как же я?- тупо уставился я на него.
- Ты свое получил, царь, - так же с усмешкой ответил жрец, - вставай, тебя тоже ждут дела.
- Я подчинился и встал. Голова моя немного кружилась, но то вскоре прошло, и я последовал за жрецом вглубь каких-то коридоров, уводящих далеко от той caмой двери, где, как тот говорил, меня ждали люди и дела.
- Пройдем другим путем, - спокойно сказал жрец, завидев мое недоумение, - надо показаться царице на глаза.
- Как? Сейчас? В такое время? - словно в какой-то пытке одна мысль об этом обожгла мне сердце.
- Да. Ты должен усмотреть нечто, - сказал жрец и продолжил свой путь далее.
Я же с сомнением двигался следом, с каждым шагом ощущая ту тяготу в груди больше и больше.
Наконец, я не выдержал и остановился. Сердце мое бешено колотилось, руки дрожали, а ноги буквально опустили тело на пол.
- Что это со мной?- невольно вырвалось у меня, и я полностью осел на холодный пол.
- Сейчас узнаю, сказал жрец и, мигом обернувшись, взял меня за руки и поднял вновь.
- Ты болен, - дополнил он свои слова.
- Чем? - вяло спросил я.
- Укол ревности, - объяснил жрец, - но это пройдет. Не беспокойся. Пойдем за мной, а то царица, наверное, заждалась.
- Я не пойду туда. Я не могу. Иди сам, - ответил я и попытался вновь сесть на пол.
- Нет, ты пойдешь, - сказал жрец и уже не брал меня за руки, а просто протянул в мою сторону руки.
Меня, словно вихрем, подняло вверх, и я резко встал, выпрямившись во весь свой рост.
- Так-то лучше, - спокойно сказал мой проводник и добавил, - поверь, это пройдет и уже затем будет гораздо спокойнее. Это нужно для тебя и ты поймешь потом зачем. Пошли.
Он повернулся и зашагал далее, я же поплелся следом, едва передвигая ноги и изредка притрагиваясь к самому себе, желая убедиться, что это такая же явь, как и все то, что я вижу и слышу.
Вот и дверь перед нами, а за нею та самая комната, где был я вчера, и где царица одарила меня своей великой любовью.
Жрец открыл ее предо мной и впустил меня внутрь.
Что происходило там - уже всем известно и говорить не буду. Думаю, вы сами должны понять меня и само собой уразуметь.
- Входи, милый, не бойся, - спокойно произнесла Нефертити и на минуту оставила своего нового "любовника". Так стал я именовать их, по очереди
входящих и выходящих, уносящих далеко за пределы царства частичку той самой светлой любви.
- Зачем я тебе понадобился? - как-то грубо спросил я, пытаясь не смотреть на свою любовь и того самого "любовника" одновременно.
- Успокой себя и зайди вновь, - завидев мое настроение, сказала царица и повернулась ко мне спиной.
Я тупо повиновался. Вышел за дверь и немного там поостыл. Потом снова зашел, а войдя, замер.
Царица показывала тому самому человеку как paз то, что показывала и поясняла накануне мне. Я живо отвернулся и злобно сказал: