Деревянные сабо старика гулко стучали по ступеням. Фледдер и Декок шли следом. На верхней ступеньке старик остановился. Он взялся за подбородок и задумался. Затем повернулся и спросил, наморщив лоб:
— Как вы там сказали… Декок и Фледдер?
Декок кивнул.
— Из полицейского участка в Вармезе, — добавил он.
Старик повернулся к двери и медленно открыл ее.
— Подождите немного, — сказал он, — я доложу.
Его хриплый голос внезапно стал испуганным и униженным. Он выступил из деревянных сабо и оставил их за дверями, а в дом вошел в толстых черных носках. Через пару минут старик вернулся:
— Идите за мной. — Он сделал приглашающий жест.
Он провел их по длинному мраморному коридору, открыл дверь в конце справа и пригласил войти.
Фледдер и Декок вошли в большую полупустую комнату, почти без мебели. В центре, как на троне, сидела высокая, суровая на вид женщина. Когда полицейские вошли, она повернула голову к двери. Декок решил, что ей лет пятьдесят пять. Темные волосы были собраны сзади и удерживались черепаховой гребенкой.
Декок приблизился, Фледдер был на шаг сзади.
Внезапно старый сыщик приостановился. Его взгляд задержался на ее лице. Резко очерченный нос, довольно высокие, выдающиеся вперед скулы. Он нашел ее глаза — глубокие, полузакрытые тяжелыми веками… и немного близко посаженные. Он перевел дыхание.
— Игорь, — пробормотал он, — Игорь Стаблинский.
3
Старик почтительно поклонился, придерживая дверь за ручку.
— Что-нибудь еще, мадам?
Миссис Бюилдайк царственным жестом отпустила его.
— Вы можете идти, Виллем, — ровным голосом сказала она. Затем повернулась к Декоку и спросила уже совсем другим тоном: — Вы что-то сказали?
Старый инспектор улыбнулся:
— Нет, я ничего не говорил. Хотя… это не совсем так. Я просто думал вслух.
Она искоса взглянула на него.
— Не поделитесь со мной своими мыслями? — спросила она.
Декок заколебался. Внимательно посмотрел на нее:
— Ваше лицо… на мгновение напомнило мне лицо человека, которого подозревают в том, что он убил двух пожилых людей.
На ее лице мелькнула улыбка:
— Вряд ли это можно счесть за комплимент.
Декок, как бы извиняясь, пожал плечами и развел руками, демонстрируя покорность фактам.
— Я понимаю, — согласился он. — Но сходство просто поразительное. Пожалуйста, поверьте мне. Убийца способен выглядеть весьма привлекательным, особенно если внешность сочетается с шармом.
— Вводит в заблуждение?
— Верно.
— И кто этот похожий на меня убийца?
— Игорь Стаблинский.
Миссис Бюилдайк равнодушно пожала плечами.
— Стаблинский, — медленно произнесла она. — Имя мне незнакомо.
Декок дружески ей улыбнулся.
— Другого я и не ждал, — уверенным тоном заявил он. — На протяжении моей карьеры я неоднократно сталкивался с подобным сходством. По большей части это оказывалось простым совпадением.
Он снял мокрый плащ, свернул его влажной стороной внутрь и положил на подлокотник кресла. Сверху он водрузил свою старую шляпу. Затем подвинул другое кресло поближе к миссис Бюилдайк и сел. Фледдер последовал его примеру.
Миссис Бюилдайк махнула рукой.
— Виллем должен был позаботиться о ваших пальто, — сказала она. — Наверное, забыл. Он стареет, характер портится. Он уже далеко не так предан, как когда-то. Наоборот, с той поры как я приказала усыпить его собак, он ведет себя вызывающе и нагло.
Брови Декока пришли в волнообразное движение — это явление больше никак нельзя описать. Его брови иногда начинали жить своей собственной жизнью, причем совершенно неожиданным и странным образом. Создавалось впечатление, что сам Декок и не подозревал об этом явлении. Фледдер всегда с нетерпением ждал, когда это произойдет — ему нравилось наблюдать реакцию людей на необычное поведение бровей Декока. На этот раз он упустил это событие, но по выражению лица миссис Бюилдайк понял, что она-то все видела. Она выглядела изумленной, даже потрясенной.
— Почему, — спросил Декок, — вы приказали усыпить его собак?
Миссис Бюилдайк, все еще под впечатлением от бровей Декока, ответила довольно резко. Возможно, резче, чем собиралась.
— Виллем их избаловал. — Она слегка смягчила тон: — Он всегда портит собак, с которыми ему приходится иметь дело. То же самое и с этими восточноевропейскими овчарками. — Голос снова стал резким. — Это были ленивые, глупые и жирные животные. Съедали почти по три фунта мяса ежедневно.
Декок подумал о своем боксере, пятом среди собак, которых он держал. Больше всего он жалел, что собаки живут недостаточно долго. Потеря каждой из них была для него тяжелым ударом. Его потрясла мысль, что кто-то может убить собак, потому что они слишком много едят. Он всегда проявлял излишнюю чувствительность, если речь заходила об этих животных.
— Это единственная причина? — ровным голосом спросил он.
Она фыркнула:
— Нет, еще они были слишком дружелюбны.
— Слишком дружелюбны? Разумеется, это не повод, чтобы их убивать.
— Дружелюбны, — повторила она. — Я держу собак не для того, чтобы они ленились и толстели. Они должны отрабатывать свою кормежку, охраняя мою собственность.
— А они этого не делали?
— Нет, не делали. Стоило чужому войти в калитку, они мчались к нему, виляя хвостами.
Декок еле сдержался, чтобы не ответить грубостью. У него были свои собственные представления об отношениях между людьми и животными, но время было неподходящим, чтобы распространяться о них.
— И тогда вы решили завести гусей?
Она кивнула:
— Вот именно… гусей. Вы наверняка слышали, что гуси спасли Рим от захвата галлами. Гуси — отличные охранники. Если их несколько, они опасны для незваного гостя. Гуси знают свою территорию, и если их правильно кормить, они будут ее защищать, пока не погибнут. Ни одна сторожевая собака не может этим похвастать.
— Правильно кормить?
— Да, их не следует перекармливать. Когда им приходится защищать свой корм, они становятся более агрессивными.
— Злобными, вернее сказать.
— Это как вам будет угодно.
— И зачем вам такие злобные охранники?
Миссис Бюилдайк опустила голову:
— Я… я боюсь.
— Чего?
Ее худое лицо приобрело пепельный оттенок. Легкий макияж, казалось, отделился от ее кожи. Было странно видеть, как она внезапно изменилась. Как будто превратилась в другого человека. Руки, лежащие на подлокотниках кресла, задрожали.
— Я… этого не знаю, — тихо произнесла она. — Не могу сказать определенно, но я чувствую, что со мной что-то должно случиться… и скоро.
Декок не стал настаивать:
— Во время нашего внезапно прерванного телефонного разговора вы успели сказать мне, что хотели бы поговорить о гусях.
Миссис Бюилдайк кивнула. Она постепенно начинала брать себя в руки.
— Я понимаю, что здесь не ваш участок. Но, если честно, я не слишком доверяю полицейским на местном участке. У вас же очень хорошая репутация. Вот почему я позвонила.
Декок не обратил внимания на комплемент. Он инстинктивно не доверял людям, которые употребляют такие выражения как «если честно» или «откровенно говоря». Любой профессиональный полицейский знает, что за таким выражением обязательно последует ложь.
— Зачем вам говорить с нами здесь о гусях?
Миссис Бюилдайк показала на стоящую рядом инвалидную коляску.
— Инвалид беспомощен и зависит от других, — жалобно произнесла она.
Декок не сводил с нее глаз.
— И все же, миссис Бюилдайк, что за проблема у вас с гусями? — повторил он.
Миссис Бюилдайк ответила не сразу. Она коснулась кончиками пальцев своей шеи:
— Боюсь, что их пытаются отравить.
— Кто?
— Виллем.
Декок не стал скрывать своего удивления:
— Этот старик?
Она медленно кивнула:
— Я знаю, что он недавно приобрел стрихнин.
Старик посмотрел сначала на Декока, потом на Фледдера. Он несколько раз перевел взгляд с одного на другого, прежде чем заговорить.