Декок огляделся. Плотная растительность, окружавшая дом, вызывала у него клаустрофобию. Он неодобрительно покачал головой.
— Может быть, это и первоклассный сад, — пробормотал он, — но слишком уж много в нем тени, где мог бы спрятаться грабитель.
Он взялся за дверной молоток и три раза довольно громко постучал. Дверь из красного дерева служила отличным резонатором. Они могли слышать, как звук внутри отдается эхом.
Через пару минут инспекторы оказались в слепящем свете нескольких прожекторов. Маленькое оконце с решеткой открылось, и в отраженном свете они разглядели морщинистое лицо. В глазах старого джентльмена читались подозрительность и удивление.
Декок вежливо снял шляпу и встал так, чтобы его лицо было хорошо видно.
— Мое имя Декок, — сказал он с дружелюбной улыбкой. — Декок через «к-о-к». — Он отошел в сторону. — А это мой коллега Фледдер. Мы офицеры полиции.
Глаза старика сузились.
— Не вы ли занимаетесь всей этой неразберихой в «Счастливом озере»?
Декок кивнул:
— Да, правильно. А вы Иммануил Бюилдайк?
— Собственной персоной.
Лицо исчезло, оконце закрылось. Через несколько мгновений правая половинка двери раскрылась. Старик в красном халате жестом пригласил их зайти:
— Входите побыстрее, и я снова запру дверь. Все меняется, на улицах теперь полно всякого сброда. — Он громко и пискляво рассмеялся. — Но кому я об этом рассказываю? Вы же осведомлены из первоисточников.
Шаркая ногами в слишком больших кожаных шлепанцах, он провел их в уютную гостиную. Комната была освещена множеством ламп с зелеными стеклянными абажурами. Старик вежливым жестом показал им на несколько удобных, глубоких кожаных кресел.
— Пожалуйста, садитесь, джентльмены. Ад ель, моя экономка, уже легла спать. Она мучается мигренями. Так что я могу предложить вам только бокал бургундского. — Голос у него был высоким и немного хрипловатым. — Это хорошая традиция — бокал доброго бургундского перед сном. Такой обычай появился у британской аристократии много поколений назад. Только теперь они называют это кларет… никак не могу понять почему.
Он взял красивый хрустальный графин со столика у стены и наполнил три бокала. Взяв один, предложил Фледдеру и Декоку последовать его примеру. Бюилдайк поднял бокал для тоста:
— За мое и ваше здоровье.
Декок сначала попробовал немного, потом сделал большой глоток. Вино и в самом деле оказалось великолепным. Он взглянул на старика поверх стакана:
— Это и есть причина нашего визита… Поколения…
Дядя Иммануил кивнул, как бы в подтверждение своих собственных выводов:
— Я полагал, вы приедете раньше.
Декок осторожно поставил бокал на маленький столик рядом со своим креслом:
— Мы и собирались приехать раньше, но помешала смерть вашего племянника.
Похоже, старик удивился.
— Что… Исаак тоже мертв?
— Убит.
Иммануил печально покачал головой.
— Никогда не следует поворачиваться спиной к Бюилдайку, — заметил Декок.
Старик улыбнулся:
— Я почти в этом уверен. — Голос звучал обреченно. — Они все страдают одним пороком… пороком Бюилдайков.
— Что вы имеете в виду?
— Одаренные интеллектуально и… вороватые.
— Опасное сочетание.
— К сожалению, для некоторых это превращается в настоящее проклятие; самые умные и безжалостные обладают этим пороком.
— В каком смысле?
Иммануил глубоко вздохнул и поставил бокал на столик рядом со своим креслом.
— У них нет угрызений совести. Они продолжают, пока не уничтожат сами себя.
Декок одарил его восхищенным взглядом:
— Но ведь вы все еще живы… и вы не такой… и вам уже много лет. И вы вовсе не в маразме, как уверял нас ваш племянник Иво.
Старик задумчиво почесал за ухом.
— Возможно… — начал он. — Или мне удалось скрыть этот порок лучше, чем остальным. И вообще, мой уклон больше интеллектуальный, чем криминальный. Кроме того, меня зовут Иммануил, что означает «Да пребудет с вами Господь».
Декок с серьезным видом кивнул.
— Да пребудет с вами Господь, — повторил он. — Да, в этом имени что-то есть. — Инспектор задумался. — Все христианские имена, — продолжил он, — в семействе Бюилдайков начинаются с буквы «И». Разве это не странно?
Старик рассмеялся:
— Мой отец был необыкновенным человеком. За очень короткий срок он сколотил состояние, что позволило ему купить «Счастливое озеро». Знаете, это ведь не только дом и сад — усадьба огромная. Обосновавшись там, он родил четырех сыновей. Он считал, что «И» — наиболее приятно звучащая буква в алфавите, вот и назвал сыновей Игнатий, Иверт, Иммануил и Илья.