— Так почему, — повторил Фледдер, — вы не включили это нападение в отчет?
— Я счел его несущественным, не относящимся к делу.
— Вы шутите, не иначе. Вам едва не заехали ломом по макушке! — Фледдер пытался скрыть свое огорчение.
Декок пожал плечами:
— Я был сам виноват. Я не должен был давать ему этот шанс.
— Верно, — саркастически заметил Фледдер. — А если вы проходите мимо заряженного пистолета? Разумеется, стрелок решает нажать на курок именно в тот момент, когда вы на мушке. И он не виноват, потому что вы сами вошли в зону его прицела?
Декок пожал плечами, решив не обращать внимания на сарказм Фледдера.
— Я оставил лом там, где он мог до него дотянуться, и отвернулся.
— Но я как раз об этом и говорю, — заметил притомившийся от спора Фледдер. — Он сделал выбор. Разумеется, у него не было лицензии на то, чтобы размозжить вам голову. Это же чушь собачья. Если бы он напал на меня, я бы…
Декок жестом прервал его. Он аккуратно выудил мятную жвачку из нагрудного кармана и внимательно оглядел ее. Затем заговорил.
— Я знал, что Игорь Стаблинский совершил по меньшей мере два убийства с помощью лома, — терпеливо объяснил он. — Не забывай, что ни одна из жертв не имела возможности посмотреть на него. Я же повернулся спиной к хищнику, который убивает свою жертву из засады. Не говоря уже о том, что его любимое оружие находилось рядом, только протяни руку. Будь он поопытней, он бы понял весь идиотизм этой попытки. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал из-за моей глупости.
Фледдер сердито хлопнул по рулевому колесу ладонью:
— Таких закрученных доводов мне еще не приходилось слышать.
— Ты так думаешь?
Молодой инспектор энергично закивал:
— Полный бред. Вы могли совершить ошибку, но ответственность лежит не на вас. Он решил схватить лом… чтобы убить вас, это наверняка.
Декок потер шею и сунул жвачку в рот. Немного пожевав, он ответил:
— Если я позволю вору что-то у меня стащить, я понесу некоторую долю ответственности за кражу. Я дал Стаблинскому возможность действовать, прекрасно сознавая, что он этим шансом воспользуется. — Инспектор глубоко вздохнул. — С моей стороны это была, по меньшей мере, явная халатность.
Но Фледдер все никак не мог успокоиться.
— Ерунда, — заявил он. — Это не разумный довод. В этом случае нам пришлось бы вечно держать всех преступников за решеткой. Освободить их — означает открыть путь для совершения новых преступлений.
Декок задумчиво кивнул:
— В твоих словах есть резон. Вне всякого сомнения, работники правоохранительных органов должны более серьезно относиться к потенциальным возможностям некоторых преступников. Например, можно было бы сохранить жизнь многим невинным жертвам, если бы убийц не освобождали условно досрочно или не давали бы им слишком легкие наказания.
— А?
— Да-да. Тому есть много подтверждений. Я, например, хорошо помню Яна Вриеса. Его посадили в тюрьму за ряд вооруженных грабежей. А когда выпустили, он убил целую семью… мать, отца и троих детей. Когда они вернули его в психушку, он поднял руку и растопырил пальцы. «Пять убийств, и все из-за вашей уверенности, что я вылечился», — заявил он своему психиатру.
— Правда?
— Да, правда, — подтвердил Декок, который уже начал заводиться. — Мы быстренько даем суровые наказания воришкам, обманщикам и другим мелким преступникам. Я недавно прочитал о некоторых делах в Америке. Какой-то бухгалтер украл крупную сумму у компании. Ему дали двенадцать лет и назначили штраф в сотни тысяч долларов. Позднее тот же судья приговорил парня к полутора годам за убийство жены. Видишь, этот привилегированный вор заперт на двенадцать лет, чтобы он, не дай бог, не обокрал в ближайшее время еще кого-нибудь. А убийца всего лишь через полтора года получит новую возможность убивать. Это уродливая система, где преступления против собственности считаются более тяжелыми, чем те, которые влекут за собой уничтожение человеческой жизни. Теперь подумай насчет создания условий для преступления.