Расседлав коня, он улегся в тени полуразрушенной башни, привалившись лопатками и затылком к стене, и стал ждать Оладана с добычей. Миновал полдень. Вскоре Хоукмуна одолел сон, но через час тревога, не покидавшая его душу, разбудила его.
Куда запропастился Оладан? Много ли времени нужно меткому стрелку, чтобы убить одного-единственного дикого барана? Уж не попал ли карлик в беду? Но откуда здесь взяться опасности? Может быть, Оладан убил барана, но ему не хватило сил взвалить добычу на коня, и он решил отдохнуть часок-другой?
«Нечего рассуждать, надо идти к нему на помощь», – решил Хоукмун.
Оседлав коня, он проехал по улицам, миновал пролом в окружавшей город стене и поднялся на холм. Конь будто обрел прежние силы, коснувшись копытами травы, и Хоукмун пустил его легким галопом.
Он догнал стадо овец, бредущее за крупным, упитанным вожаком – очевидно, тем самым бараном, о котором говорил Оладан. Но маленького горца поблизости не было.
– Оладан? – закричал Хоукмун, озираясь. – Оладан!
Но ответом ему было лишь слабое эхо.
Нахмурясь, Хоукмун пришпорил коня и направил его на соседний, более высокий холм, в надежде увидеть с вершины своего друга. Овцы бросились перед ним врассыпную; упругая трава заглушала топот копыт.
На вершине Хоукмун натянул поводья и огляделся, прикрыв ладонью глаза, но Оладана не увидел.
Обернувшись к городу, он уловил движение на восточной стороне площади, где бил ключ. На самом ли деле заметил он человека, прячущегося в тени домов, или это обман зрения? Если Оладан возвратился другой дорогой, почему он не ответил на зов Хоукмуна?
В душе всколыхнулся страх, но Хоукмуну по-прежнему не верилось, что в городе скрывается враг.
Он поворотил коня, спустился по склону, перемахнул через разрушенную до основания стену. Копыта глухо простучали по пыльным улицам. Выкрикивая имя друга, Хоукмун въехал на площадь. Но снова ему отвечало только эхо, и на площади он не встретил маленького горца.
Хоукмун сдвинул брови. Он чувствовал чужое присутствие в городе.
Он вновь развернул коня, как вдруг откуда-то сверху услышал слабый шум. Звук этот показался ему знакомым, и он поспешил задрать голову, окидывая взглядом небеса. Несколько мгновений спустя он отыскал глазами черную точку, и вскоре на солнце заблестел металл, и Хоукмун отчетливо расслышал шум огромных бронзовых крыльев и треск мотора. Сердце его учащенно забилось.
С небес прямо на него опускался орнитоптер, похожий на гигантского орла, выкрашенного в синий, красный и зеленый цвета. Несомненно, машина эта принадлежала Империи Мрака.
Теперь он понимал, почему так и не дождался Оладана. Где-то в Сориандуме таятся воины империи. Вероятно, они узнали Оладана и поняли, что их злейший враг Хоукмун также находится где-то поблизости.
ГЛАВА 2
ГЬЮЛАМ Д'АВЕРК
Пока еще у Хоукмуна оставалась надежда, что его не заметили люди, сидящие в орнитоптере, и он поспешил укрыться в узком проулке.
Выходит, гранбретанцы следовали за ним по пятам, иначе как еще можно объяснить, что они пришли за ним сюда, в этот мертвый город посреди пустыни.
Хоукмун спешился и обнажил свой длинный меч. Без доспехов он чувствовал себя уязвимым и потому поспешил найти укрытие.
Орнитоптер завис прямо над башнями Сориандума. Должно быть, сейчас пилот пытается отыскать Хоукмуна, которому король-император Хеон поклялся отомстить за предательство. И пусть барон Мелиадус погиб под Хамаданом, но это не помешало королю послать за герцогом Кельнским еще кого-то из своих слуг.
Когда он покидал Хамадан, герцог Кельнский, конечно, понимал, что путь будет трудным и опасным, но не ожидал, что неприятности начнутся так скоро.
Он направился к полуразрушенному темному зданию. Переступив через порог, он оказался в прихожей со стенами, облицованными светлым камнем, изукрашенным резьбой, отчасти скрытым под мягким мхом и цветущим лишайником. С мечом в руке Хоукмун поднялся по скользким от мха ступенькам винтовой лестницы в тесную комнатушку, освещенную солнечным лучом, падающим сквозь пролом в стене. Прижимаясь к камням, Хоукмун выглянул в пролом и увидел город и парящий над улицами орнитоптер, а в нем – пилота в маске Грифа. Пилот пристально смотрел вниз.