– Лиза, – таким потрясённым взглядом на меня ещё никто не смотрел. – Ты хоть понимаешь, что ты сделала?
– Ну… Я вот честное слово, обещаю, раз это опасная штука…
– Она не понимает, – Маринетт рассмеялась с какими-то странными интонациями в голосе. – Ничего сложного, от нечего делать разобралась. Не один год лучшие специалисты Академии сидели над этой задачей, а студентка недоучившаяся её за несколько дней расколола. Просто потому что не знала, что это невозможно, и имела умную незашоренную голову…
– Но там же и так всё понятно? – растерялась я. – Я ещё удивилась, насколько красивое решение. Я думала, нам это на старших курсах преподавать будут.
– Работа настоящего специалиста со стороны всегда выглядит настолько простой, что любой дурак повторит, – хмыкнула Маринетт. – Так, гений ты наш юный. Я тебе сейчас показываю последовательность рун для ключа, и если на моих глазах ты его встраиваешь в амулет полиморфа – считай, диплом Академии ты уже заработала. Или я не Маринетт Ферреоль Дюран.
Всё оказалось не таким уж и трудным, Аля Сезер – вот она и впрямь была настоящим гением. Дальше Маринетт активировала на наших балахонах полиморф, и сквозь охрану мы прошли без труда. Два десятка фигур с автоматами зорко всматривались в полумрак тоннеля, а на нас попросту не обратили внимание. Полог, который перегораживал широкий туннель на поверхность, тоже пропустил, не заподозрив фальшивки.
Удача нам изменила, когда мы уже почти выбрались. На земле катакомбы маскировал небольшой посёлок. Такие во множестве встречались в Приграничье – в них жили старатели, уходившие в экспедиции вглубь джунглей, добывать химер на ингредиенты или разрабатывать старые шахты. Возле самого крайнего дома мы нос к носу столкнулись с патрулём, полиморф же к тому времени вынуждены были отключить – накопители закончились, да и доступный внутренний резерв заклятие выпило довольно быстро. И пусть Маринетт опять доказала, насколько лихо она управляется с мечами, патрульные успели подать сигнал тревоги.
Я лежала на полу дома, вздрагивая каждый раз, как пули щёлкали над головой. Маринет яростно и умело отстреливалась из захваченных у змеев автоматов, но шансов у нас не было: от края деревни до леса было метров шестьдесят пустого пространства. Пока бежишь, тебя раз десять нашпигуют свинцом.
– Всё, – Маринетт бросила автомат на пол. – Последний магазин. И они скоро это поймут. Слушай мою команду. Сейчас я иду в атаку. Одна-две очереди меня не остановят, я добегу до их позиций. Пока я ими занимаюсь – бежишь к лесу.
– Но бабушка Маринетт! – я не пыталась скрыть слёзы.
– Помнишь, ты обещала меня слушаться? Одна из нас обязана уйти, чтобы предупредить про Юнию. Может, и выживу, это тело очень крепкое. Зато поквитаюсь за всё…
Нас оглушил громкий свист, который шёл с неба. И тут же ближний дом, из которого по нам стреляли, вспух разрывом, словно туда попал снаряд. Следом загорелись ещё насколько зданий на другом конце деревни. Наш дом аж вздрогнул, когда рядом приземлилась туша огромного золотого дракона. Не обращая внимания на одинокую автоматную очередь, Зубастик гневно пробасил:
– Мама!
И начал вправо-влево водить пастью, как из огнемёта выплёвывая широкую струю пламени. Причём всё, что в неё попадало – мгновенно вспыхивало, камень фундаментов тёк раскалённой лавой. Удивительно, в нашу сторону огонь не шёл, и даже осколки не летели. Словно нечто провело невидимую границу. А разъярённый дракон решил не останавливаться. Огромная глыба живого золота, словно для неё пожара не существовало, двинулась вперёд, топча и сжигая врагов, пока не добралась до входа в подземелья. Пусть издалека и сквозь дым, но было видно, как Зубастик плюнул в туннель каким-то особенным белым пламенем, и довольный пошёл в нашу сторону, не обращая внимания, когда начала содрогаться земля от целой серии подземных взрывов.
Эпилог
Мишку Самохина я так никогда больше и не увидела. К моему удивлению, когда Базиль сбежал, он проявил удивительное благоразумие. Вместе с вещами вернулся в Шатоден и видимо от испуга даже сел за учебники. Сдал долги по первому семестру и пусть на тройки, но сессию за второй. А потом опять расслабился и вылетел. Я же в Академию и на первый курс вернулась сильно позже. Когда Ладислас, закончив спасательные работы, узнал, что чуть меня не потерял – то месяц меня никуда не отпускал, и вообще устроил нам шикарный отпуск в Суассоне. Итогом этого отдыха стал маленький богатырь, которого назвали в честь дедушки Амандином. И тут же, не раздумывая, мы решили сходить за принцессой. Решили, что учёба может немножечко подождать, а вот муж ждать совершенно не хочет, спит и видит себя многодетным отцом. Девочку, кстати, назвали Аля.
А вот на свой родной Лист я так никогда и не возвращалась, хотя из вежливости регулярно передаю туда подарки и письма. Впрочем, мои родители тоже не изъявляют большого желания увидеть меня или внуков. Что ж, это было ясно с самого начала, горевать об этом не стану, ибо у меня появился самый лучший муж на свете. И вообще, много раз я ловила себя на мысли, как мне повезло с семьёй здесь, на Бретее. Не только бабушка Маринетт, но также Амандин и Элизабет Дюраны. Ну и конечно Малорин, она вообще племянников забаловала... Как и Зубастика. Эти двое вообще не разлей вода, кроме меня одной Малорин дракон и позволяет на себе кататься. Скорей бы, что ли, тоже вышла замуж? Тем более что и кандидат просматривается? Чуть не забыла, Готье тоже спасли. И пусть ему пришлось очень долго лечиться, а я даже боюсь представить, через что он прошёл, пока у него семь лет пытались пробить ментальные блоки и вытащить информацию – в душе он не сломался. Когда опубликовали новости о трещине и о том, как предотвратили катастрофу второй Юнии, мой муж постарался остаться в тени. Зато Готье стал национальным героем, причём не только дома, но и в Суассоне. И думаю, для него это стало главным лекарством.
Что у нас осталось? Загадка Али Сезер. Пока мы её не решили. Точнее, в Академии все были потрясены моим анализом, тут же его проверили, согласились… И попробовали повторить уже для нового рунного круга. Конечно же ничего не вышло, потому что во время разработки нового амулета недоучившуюся студентку и слушать никто не пожелал. Маринетт и Ладислас встали на мою сторону, но их тоже слушать не захотели. Этим же замшелым академическим пням хуже. Вместо Академии, которая опять убрала идеи Али в долгий ящик как бесперспективные, за исследования сели мы втроём: я, мой муж и бабушка Маринетт. И хотя окончательное решение пока не отыскали – мы сумели разработать всего-то несколько штук универсальных рунных кругов, да и то каждый раз схемы выводили наполовину методом проб и ошибок – принцип уже вроде бы просматривается. Мы решили назвать его принципом Али Сезер, думаю, для неё это станет лучшим памятником. Как раз закончу обучение, получу диплом, а дальше можно сразу же подавать на диссертацию магистра. Так что я заранее представляю физиономии учёного совета Академии, который в прошлый раз выгнал меня, сказав, что такие сложные вещи не моего ума дело, даже если мне один раз повезло.
Кстати, тот журнал, с которого всё началось, я у бабушки Маринетт выпросила обратно и теперь храню его как талисман. Потому что он и в самом деле стал для меня амулетом, который принёс удачу и счастье.