Однако не все аргосцы готовы были терпеливо считать дни до справедливого суда. Чей-то визгливый голос прокричал:
— Вздернуть его на рее, вот и вся недолга! Слишком много чести для грязного пирата дышать чистым воздухом Мессантии!
Конан поневоле усмехнулся: уж он-то знал Мессантию как свой дом. Еще можно поспорить, кого больше в аргосской столице: отпетых негодяев, собравшихся там со всех краев света, или добропорядочных граждан. Что же до воздуха, то даже во дворце короля Мило он никогда не бывает так чист, как в далеких горах туманной Киммерии…
Граф отрицательно покачал головой:
— Даже с самыми отъявленными головорезами, к числу которых, несомненно, принадлежит этот негодяй, мы обязаны поступать по закону. Поэтому Конан поедет с нами до Мессантии. Эй, кто-нибудь, несите сюда кандалы!
— Ну а теперь я хотя бы могу знать, как называется корабль, что ты за птица и какого рожна твоя посудина ночевала в Кеми? — хладнокровно осведомился Конан.
— Ты, пес, стоишь на палубе галеона «Быстрый Сокол». Я — граф Олтарио, посол короля Мило в Стигии, — чванливо ответил толстяк. — Уже несколько лет между Аргосом и Стигией царит мир. Чтобы упрочить его, я провел переговоры с королем Ктесфоном в Луксуре и верховным жрецом Тот-Амоном здесь, в Кеми. Нашими стараниями переговоры увенчались впечатляющим успехом. Мы заключили договор о дружбе, и теперь я везу богатые дары Его Святейшества Тот-Амона своему королю.
Киммериец не выдержал и рассмеялся в лицо графу Олтарио.
— Вот уж не думаю, что король Мило настолько выжил из ума, чтобы дружить со стигийцами, а тем более принимать подарки от коварного змея Тот-Амона!
— Да как ты смеешь, ты, грязный пират! — взорвался посол, но больше сказать ничего не успел.
Вахтенные забили тревогу: из гавани Кеми вдогонку аргосскому паруснику выходили пять приземистых, длинных и узких черных галер. Это были быстроходные боевые суда стигийцев.
Замешательством аргосцев воспользовался Конан. Проскользнув мимо мечей и алебард, он с ловкостью обезьяны взобрался по канатам на рангоут.
— Стой, грязный пират! — кричал граф Олтарио. — Эй вы, олухи, ловите его!
Матросы, бросая опасливые взгляды на могучего варвара, с неохотой окружили мачту, где на канатах висел Конан.
— Я бы посоветовал тебе, посол, не гоняться за мной, а ставить все паруса и тикать что есть мочи вон от тех галер, — отозвался Конан.
— Он говорит дело, монсеньор, клянусь Митрой, — подал голос капитан галеона. — Мы должны смываться. Намерения у тех стигийцев далеко не мирные
— Вздор, Альфицио, вздор! — отмахнулся от капитана посол. — Им нужен только Конан. Эй, вы, лентяи, что стоите?! Живо вяжите пирата! Мы выдадим его стигийцам, и тогда они не тронут нас!
— Монсеньор, это бесчестно! — запротестовал офицер, первым признавший Конана. — Корсар должен быть судим аргосским судом! Где это видано, чтобы благородные аргосцы сдавались на милость змеепоклонникам?!
Многие аргосцы — воины и моряки — поддержали его слова одобрительным гулом.
— Что?! Бунт?! — задохнулся от гнева Олтарио. — Здесь командую я! Неужели после долгих лет мира и месяцев изнурительных переговоров я допущу, чтобы между Стигией и Аргосом началась война из-за какого-то пирата-варвара?! Нет, не бывать этому!
Другая половина воинов и матросов согласилась: мир со Стигией для Аргоса был крайне важен.
Что важнее: честь или мир? Мнения разделились. Как всегда бывает в таких случаях, лишь новый, убедительный для всех аргумент способен склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Легко спрыгнув на палубу, Конан смело встал между спорящими.
— Принесите дары, которые Тот-Амон послал вашему королю, — тоном, не допускающим возражений, велел он капитану.
— Эй, ты чего здесь распоряжаешься, грязный пират?! — изумился граф Олтарио, но капитан и еще несколько аргосцев уже вносили на корму большую черную вазу поразительной красоты.
— Это и есть дар Тот-Амона?
Капитан Альфицио кивнул; он принадлежал к «партии колеблющихся».
— Скажи, посол, а ты знаешь, что там внутри, в этом кувшине? — задал свой следующий вопрос Конан.
— Разве позволено нам, верным слугам короля, заглядывать в причитающиеся монарху дары? Сия божественная ваза, сотворенная мастерами древней Валузии, принадлежит королю Мило, и только он может заглядывать в нее! — ответил Олтарио.
— Так ты еще более глуп, чем кажешься на первый взгляд, — заметил Конан. — Трудно подыскать лучшую кандидатуру для козней Тот-Амона!