Из раскрошенного цемента торчал блестящий, витой металлический бок оплетки кабеля. Все оказалось сложнее, чем я думал - теперь надо было как-то вскрыть эту гибкую оцинкованную трубку, а инструментов у меня не было...
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
"...И он устал, в степи упал,
Явилась тень из Ада..."
Эдгар Аллан По
Я спрятал зажигалку, кое-как всунул свой ломик под кабель, выворотил его из стены, обрушив на себя дождь цементных обломков, и спустился вниз. Меня терзала боль, я еле-еле стоял на ногах, сильно кружилась голова. А самое главное - я не знал, есть ли вообще в кабеле напряжение! Вдруг все мои труды напрасны, и даже вскрыв оболочку и добравшись до жил, я обнаружу лишь холодный мертвый металл?
И, с другой стороны, если кабель действующий, - надо как-то заизолировать ломик, иначе меня убьет током!
Одежда моя здорово отсырела, и в качестве изолятора не годилась. Я уже начал прикидывать, как оторвать кусок кожи от ботинка, и вдруг вспомнил про ремень! У меня на брюках брезентовый, прорезиненый ремень, который мне выдали вместе с "камуфляжкой" в "Залпе"! Помню, как кто-то из ребят пошутил, что такие ремни выдают только в трех местах - в стройбате, в дизбате, и у нас! Боже, как давно это было! Словно и не со мной, словно я все это видел в кино, или читал про это в книжке...
Плотно, в два слоя обмотав ремнем половину железяки, я закрепил обмотку шнурком от ботинка, проверил на свету - вроде бы ничего!
И только я полез на дверь, собираясь попробывать перерубить кабель, как послышались шаги - Паганель! Я не успел!
Спустившись с двери, я застегнул бушлат, поднял высокий воротник, закрыв лицо, чтобы в случае чего газ не сразу попал в дыхательные пути и глаза, сжал ломик и застыл сбоку от двери. Мною двигала холодная решимость, даже боль от ран куда-то отступила - будь что будет, но я постараюсь подороже продать свою жизнь!
* * *
Луч фонарика через окошко осветил камеру, пошарил по полу, выхватив из темноты мою смятую рубашку, остатки свечей, мусор...
- А-а-а! Прячешся! - раздался полный злобы голос Паганеля: - Ну-ну, прячся, не долго тебе осталось! Но ты мог бы спасти свою жизнь! Ты слышишь меня? Я понимаю, ты отважный парень, настоящий мужчина, ты под пытками не сознался, где груз! Я даже восхищаюсь тобой! И я хочу предложить тебе сделку - я выпущу тебя, разумеется, после того, как ты скажешь, куда ты спрятал сокровища кургана! Мало того, я даже возьму тебя в долю! Тебе ведь нужны деньги, не так ли? Мне нужен помошник, хотя бы для того, чтобы перевезти сокровища в надежное место! Судаков с твоей помощью перешел в лучший мир, а больше у меня нет знакомых, которым я мог бы довериться! Ну как, ты согласен?
Я собрался с мыслями и произнес, стараясь, чтобы голос не дрожжал:
- Все разговоры после того, как ты принесешь мне воды, поесть и лекарства - мазь от ожогов! Понял, гнида?
Я не верил Паганелю ни на грош, поэтому мне надо было протянуть время и закончить свою работу. Что касается его грубой лести, то я пропустил её мимо ушей - предупреждение Слепцова о хитрости Логинова крепко засели у меня в мозгу.
- Да-да! Конечно! - залебезил Паганель за дверью, в окошечко протиснулся и упал на пол камеры обьемный пакет: - Там все, и лекарства, и еда, и свечи!
Я внутрене возликовал - у меня будет свет! Теперь надо отправить этого гада подальше, а когда он, взбешенный, вернется, у меня все будет готово!
- С чего ты решил, что я - человек, которому можно довериться? спросил я, лихорадочно придумывая, что бы такого сказать Паганелю про ящики.
- А у меня нет другого выхода! Ты с самого начала показался мне именно тем парнем, с которым можно иметь дело. Судаков был хорош всем, кроме одного, но очень важного качества - уж очень он любил деньгм! Да и нутро его насквозь прогнило! Все эти его уголовные штучки - ненавижу их! Честно говоря, я собирался избавиться от него сам, после того, как он привез бы мне клад из кургана!
- Но этот клад не принадлежит тебе, Логинов! - почти выкрикнул я, разозлившись.
- А кому же, интересно, он принадлежит? Николай убит, Денис Иванович болен, и ему уже ничего на этом свете не понадобиться! А что касается Бориса, то этот бычок хорош только для того, чтобы возить на нем воду! Я, я единственный могу владеть сокровищами ариев! Ты даже не представляешь, какие это бешеные деньги!
Голос Паганеля наполнила такая страсть, такая алчность, что я невольно усмехнулся - вот где талант пропадает, ему бы в рекламе сниматься: "Ах, как я люблю йогурт "Фруттис!".
Пагнель снова заговорил:
- Может быть, тебя смущает, что я причастен к гибели Николая, травме Профессора или убийству Леднева? Так это все Судаков! Это все он! Николай той ночью был у меня, рассказал про находки, похвалился! А Судаков, он следил за их группой! Устроил обвал в раскопе, потом выследил Николая...
- И убил его! - закончил я за Паганеля: - А ты, конечно, ничего не знал!
- Я не знал! Клянусь дочерью - не знал! - Пагнель остановился, почувствовав, что заврался, и резко сменил тон, теперь в его голосн зазвенел металл:
- У тебя нет выхода! Либо ты остаешься здесь гнить до скончания века, либо говоришь мне, где ящики! Ты понял, щенок?!
- Какие ты дашь меня гарантии? - усталым голосом спросил я, внутренне напрягшись.
- О чем ты говоришь?! Никаких! Мое честное слово!
"Ага! Нашел гарантию!", - подумал я, а вслух спросил:
- Логинов! Зачем вы убили Леднева?
- Он слишком о многом догадывался, как и Профессор, кстати... машинально ответил Паганель, но тут же спохватился и зло крикнул: - Леднева убил Судаков у тебя на глазах, я тут ни причем! Где ящики?! Ты будешь говорить, или я ухожу!
- Еще один вопрос! - спокойно сказал я: - Записка, глупое стихотворение на моей двери - твоих рук дело?
- А-а-а! - протянул Паганель, и вдруг захихикал страшным, неестественным, визгливым смехом: - Все же проняло, все же я напугал тебя тогда! Я хотел, чтобы ты перестал совать свой нос в мои дела - кто же мог подумать, что сама судьба посадит тебя в одну машину с Судаковым! Борис был мне не опасен - я знал его ещё студентом, он всегда быстро загорался, и быстро остывал! А ты, ты здорово мешал мне! После того разговора, в кафе, я захотел напугать тебя, и мне это удалось! Ну все, хватит разговоров! Считаю до трех и ухожу - навсегда! Мне надо убираться из Москвы - у меня дома засада, меня ищут! Говори! Раз! Два!! Три!!!
Я понял, что тянуть дальше нельзя - он действительно уйдет!
- Ящики мы... я зарыл в подвале дома номер пятнадцать по Мартеновской улице, в самом левом дальнем углу! Там не все, но об остальном мы с тобой поговорим позже, когда ты выпустишь меня! - твердо сказал я, не покидая своего убежища в углу - мало ли что!
- Почему именно там? - быстро спросил Паганель, и я уловил дрожь в его голосе.
- У меня были ключи от входной двери в подвал - в этом доме живет мой двоюродный брат, он сейчас с семьей уехал в Абу-Даби, в отпуск!
- Где сейчас ключи?
- Отдал брату! - как можно естественнее ответил я, и затаил дыхание клюнет?!
- Хорошо! Я сейчас же поеду туда, но горе тебе, мой мальчик, если ты водишь меня за нос! Я вернусь и попросту убью тебя!
Клюнул! Давай, жердина, возвращайся, только не очень скоро, чтобы я успел организовать тебе теплую встречу! Тут-то мы и посмотрим, кто кого... Я улыбнулся в темноте, и тут же скривился от боли - потрескавшиеся губы лопнули сразу в нескольких местах...
Паганель уже торопливо шагал прочь, и вскоре меня вновь окутала тишина и темнота. Я нашарил пакет, залез в него, первым делом достал свечи - целый десяток, расставил штук пять поближе к двери и зажег.
Стало довольно светло. Я отыскал коробочку с мазью, вату, несколько бинтов, жирным слоем выдавил мазь прямо на раны, скрипя зубами от боли, наложил сверху ватную прослойку и забинтовался, довольно коряво, но надежно - повязка не спадала. Потом я торопливо поел - Паганель принес колбасы, хлеба, масла, вареных яиц, помидоров...