Еще в пакете обнаружилась упаковка аспирина, я проглотил сразу три таблетки, запил водой из новой бутылки "Святого источника", а потом мой взгляд случайно упал на газету, в которую были завернуты продукты.
Это был "МК" за четырнадцатое ноября сего года! "Мама родная!", ужаснулся я: "Выходит, я в этой могиле уже неделю! Надо, надо быстрее выбираться!".
Времени у меня оставалось не так уж много - если Паганель на машине, он доедет до указанного мною адреса минут за тридцать-сорок, столько же назад, при условии, что на этой Мартеновской улице не окажется пятнадцатого дома - я сам никогда не был в том районе, даже не знаю, почему я назвал именно этот адрес? Вообщем, при самом плохом раскладе у меня час с небольшим!
И я взялся за дело. При свете работать было куда как легче, да и настроение мое повысилось - раны, вспыхнувшие было огнем от мази, теперь почти не беспокоили меня, появился даже азарт: успею - не успею, повезет не повезет?
Сперва я попытался перерубить кабель, но мой инструмент больше походил на молоток, чем на топор, и кабель лишь слегка плющился, проминаясь под ударами. Тогда я изменил тактику, и начал бешено пилить зазубренным краем ломика мягкий металл оплетки. Вскоре я вспотел, скинул бушлат, и теперь работал в одних бинтах, изо всех сил налегая на изолированную рукоятку.
В неровном пламени свечей жуткие, корявые тени плясали на стенах и потолке моего узилища, но я ничего незамечал, в иссуплении кромсая металл скорее, скорее, ну давай же!
Минут через двадцать, когда я почти отчаялся, в оцинкованной броне кабеля появился первый пропил. Я замолотил железякой, стараясь попасть так, чтобы края удлиненного отверстия раздвинулись, разошлись. Под металлом была изоляция, легко мнущаяся от ударов. Прошло ещё минут пятнадцать, прежде чем я расковырял оплетку, обнажив аллюминевые жилы. Теперь предстояло перерубить их, и опустить тот конец кабеля, который был под напряжением, вниз, к двери.
Пару раз я неосторожно замыкал провода своим орудием, меня осыпало искрами, в камере сильно запахло озоном и горелой пластмассой. Кабель был многожильным, и я не знал, какую из жил нужно замыкать на дверь, чтобы Паганеля ударило током, и поэтому решил вывести и присоединить к металлу сразу все концы.
Время теперь летело стрелой, я, как бешеный, бил, ковырял, пилил неподатливый металл, уклоняясь от искр, вжимался в стену, один раз даже упал, в сердцах хватанув железкой по двери - ну, зараза!
Наконец, все было готово. Теперь оставалось самое главное - загнуть висящие провода так, чтобы они хорошо контачили с дверью. Провозившись ещё с полчаса, я зацепил один аллюминевый крючок за окошечко, а другие провода подготовил и вбил в узкую щель между железным уголком косяка и стеной.
Брызнули искры, меня здорово тряхнуло - даже стоя напротив двери, я ощутил, как сквозь подошвы промокших ботинок меня бьет током - сырые стены и влажная земля проводили электричество.
"Если уж меня, стоящего рядом с дверью, бьет током...", - рассуждал я, скидывая провода с двери: "...То и Паганеля должно ударить так. что мало не покажется!".
Теперь главное, чтобы силы тока хватило! Я вспомнил, как в армии был свидетелем несчастного случая - солдат-сварщик схватился за ручку сварочного аппарата, питавшегося от трехсот восмидесяти вольт, и тут случился пробой, энергия пошла на корпус, так его еле-еле откачали, такой силы был удар!
В моем кабеле напряжение наверняка на порядок больше - под двести двадцать или тристо восемьдесят обычно используют простые, тонкие провода, а не толстенные аллюминевые жилы! Будем надеется, Паганель получит то, что заслужил...
Дверь, видимо, сильно нагрелась от замыкания - в воздухе, перебивая запах горящих свечей и горелой изоляции, запахло горящей краской. Я отсоединил верхние провода, и почувствовал, что неприятные ощущения в ногах исчезли. Подумав, на всякий случай я скинул провод и с окошечка - где гарантия, что он не под напряжением? Не пальцем же мне его проверять?
Потренеровавшись в быстром подключении моей "машины смерти", я уселся на пол, перекусил, попил воды, вслух обозвал Паганеля сукой - мог бы догадаться купить пачку сигарет!
За едой я все думал, как же ловко и хитро было продуманно Паганелем все это дело!
Получалось следующие:
Где-то в конце августа Николенька, Борис и Профессор обнаруживают курган на берегу Тобола. Они делают первые, разведочные шурфы, и убеждаются, что это совершенно не тронутое, очень древнее, и очень интересное захоронение. Профессор отправляет Бориса в Москву, а сам, вместе с Николенькой, приступает к раскопкам.
Борис приезжает в Москву, заходит к Паганелю, в числе прочего рассказывает и о новом кургане, и сразу смекнувший, что к чему, Паганель тут же отправляет туда Судакова, поручив ему сорвать раскопки, а может быть и убить искателей.
Судаков каким-то образом устраивает обвал, Профессор остается жив, но цель достигнута, раскопки остановлены, Николенька везет Профессора в Курган, затем сам едет в Москву, имея при себе только амулет - единственный предмет из захоронения, который удалось взять. Не знаю, как и что там произошло во время обвала, но что-то очень сильно напугало Николеньку, и он, по приезду в Москву, останавливается у меня, чего раньше не делал, идет к Паганелю, но не берет амулет с собой, опасаясь чего-то.
О чем говорили Николенька и Паганель, для меня на всегда останется тайной, но я точно знаю - Паганелю этот разговор не понравился, и он отправил по следу Николеньки Судакова, поручив ему выследить моего друга, и ранить его отравленной острогой. Далее им оставалось только залезть в квартиру после того, как Николеньку увезут в больницу, и забрать амулет Паганелю нужены были все предметы из кургана, чтобы потом ни кто не мог ни в чем обвинить его...
Но тут, видимо, у Судакова вышла осечка - Николеньку он ранил, но тот сумел уйти от слежки, и поэтому ещё неделю, пока я сопровождал тело Николеньки на родину, пока шли похороны, поминки, словом, пока мы с Борисом не приехали поздно вечером к Паганелю, и он, и Судаков оставались в неведении относительно местонахождения амулета. И тут судьба сделала им подарок - мы приехали к Паганелю просить помощи, казалось, амулет сам идет к нему в руки! Пока мы с Борисом спали, утомленные и напуганные, Паганель достал из моего пальто паспорт, узнал адрес, сообщил его Судакову, предупредив, что завтра мы поедем туда, и поэтому нужно сделать все до, скажем, одиннадцати часов утра.
Как, каким образом Судаков вычислил адрес моей бывшей жены, для меня осталось загадкой. Могу только предпологать, что сегодня наверняка есть какие-нибудь кампьютерные базы данных, адресные сети или другие способы, позволяющие людям типа Судакова и Паганеля получать нужную информацию.
Словом, амулет похищен. Теперь Паганелю надо вывести из игры свидетелей - нас с Борисом. "Гениальная" затея со змеей здорово напугала нас, но этого Паганелю кажется мало, и он, совместно с Судаковым, пробует убить нас, сперва руками сатанистов в катакомбах подземной Москвы, потом руками бомжей, в овраге у Минской улицы. Неудача - в обоих случаях мы отбились от нападавших.
Тогда Паганель "сдает" нам Судакова со всеми, что называется, потрохами, втравливает в это дело Леднева, который догадывался о каких-то темных делишках Логинова, и сталкивает нас всех вместе ночью, у меня на квартире, причем ему, Паганелю, выгодно любое развитие событий: убит Леднев - хорошо, меньше будет болтать. Убит подельник Судаков - ещё лучше, не придется ни с кем делиться. Убит кто-нибудь из нас - тоже хорошо, не будет совать свой нос, куда не следует!
И самое главное - естественность поведения Паганеля ни разу не дала нам с Борисом возможности усомниться в его честности!
После убийства Леднева и вмешательства ФСБ у Паганеля развязаны руки, мы с Борисом отходим в сторону, и он начинает готовиться к вывозу ценностей из кургана. Арендует машину, нанимает охранника и водителя. Судакова, которого ищет ФСБ, ещё за прошлые дела, скрывается в глухом Корьёво, но мы с Борисом очень "удачно" выслеживаем "мистера Рыбу", и он ускользает от нас и отправляется в далекий от Москвы Ряжск, где спокойно дожидается арендованого "Камаза". И все, все бы у Паганеля получилось - не окажись случайно в машине с Судаковым я!