Подобное удвоение монастырских владений в значительной степени способствовало укреплению репутации монастыря как центра магических знаний. Слава его росла и ширилась. Наконец он стал известен в Среднемирье как Аббатство Рачительного Колдовства, Ассимиляции Демиургической Адекватности, Безусловной Репликантности и Абсорбции, или, менее почтительно, АБРАКАДАБРА. Утраченные ранее таинственные знания обретали здесь новую жизнь. Вскоре седриканские монахи были признаны авторитетами в области колдовства и магии.
По прошествии некоторого времени у седриканских монахов, обладавших большими способностями к магии, появилась традиция странствовать по миру и своей чудодейственной силой помогать нуждавшимся, получая взамен еду и питье. Человек в синей седриканской рясе считался добрым гостем в городах и деревнях всего Востока.
Среди людей, ограниченных в средствах и мечтавших о хорошем образовании и надежном будущем для своих детей, распространился обычай отправлять мальчиков послушниками в монастырь, где они могли посвятить свою жизнь ордену. Мало кто из этих послушников возвращался в мир, предпочитая сохранять тесную связь с братством. Но одного из них ждали великие дела, хотя догадаться об этом было трудно, так как до сих пор он преуспевал только в одном – причинении хлопот окружающим…
Был вечер. Аббат Теллоу отдыхал в своей келье, когда в дверь настойчиво постучали. Вздохнув, он отложил в сторону экземпляр саги Вельбульга «Волшебник Антракс: всемогущий маг или печальный молодой извращенец?».
– Входите, – сказал он, откашлявшись.
Дверь открылась, и на пороге появился брат Бенидормус. Это был один из старых монахов, обычно спокойный и сдержанный. Но теперь он выглядел непривычно возбужденным. Бенидормус переминался с ноги на ногу и не знал, куда девать руки. В глазах его блестел лихорадочный огонь.
– Чем могу помочь тебе, брат мой?
– Прошу прощения, что прервал ваши размышления, святой отец, – начал монах, – но я обнаружил нечто такое, что вам нужно увидеть! Это… как бы это сказать…
Он запнулся и замолчал, потому что не мог подобрать нужных слов, и только беззвучно открывал рот и нервно перебирал пальцами в воздухе. Теллоу смотрел на него, теряясь в догадках. Что могло так сильно взволновать этого спокойного и флегматичного человека? Он знал, что брат Бенидормус был простым переводчиком, занимавшимся последнее время расшифровкой документов и свитков, найденных недавно на раскопках ряда захоронений Первого века близ древнего города Чи Кентика, что на кеммальской границе.
– Может быть, ты мне лучше все покажешь? – предложил он вкрадчиво.
– Конечно, отец! – воскликнул Бенидормус с облегчением и, повернувшись, вышел из кельи.
Теллоу последовал за ним по холодному каменному коридору, соединявшемуся с хранилищем старых рукописей посредством короткого крытого перехода. Бенидормус толкнул тяжелую дубовую дверь, и петли протяжно скрипнули.
Монахи оказались в темном тихом зале с рядом маленьких деревянных дверей, за которыми скрывались тесные рабочие кабинеты. Бенидормус открыл одну из них и, заглянув внутрь, облегченно вздохнул. Этот вздох облегчения сказал аббату, что они попали в нужное хранилище.
Теллоу переступил порог комнаты следом за монахом и плотно прикрыл за собой дверь. Почти все пространство кабинета занимал рабочий стол. Кроме стола, там было еще два простых деревянных стула. Аббат сел на один из них.
– Хорошо, Бенидормус, – начал аббат, опустив привычное обращение «брат». Это значило, что беседа будет неформальной. – Скажи, что именно тебя так встревожило?
Бенидормус шумно плюхнулся на соседний стул, протянул аббату свиток и пододвинул пухлый блокнот, испещренный корявыми записями. Рука монаха слегка дрожала.
Перед тем как развернуть свиток, Теллоу окинул записи беглым взглядом. Комната тускло освещалась огарком свечи. Дрожащее пламя окрашивало пергамент в золотистый цвет, придававший свитку таинственный вид.
– Немного терпения, Анкос, – сказал Бенидормус.
Он относился к числу немногих монахов, имевших право называть аббата по имени в неформальной обстановке. Они всегда были друзьями и пришли в монастырь в одно и то же время, когда были еще неоперившимися юнцами.
– Этот документ был найден при раскопках могилы Приапина Четвертого, – продолжил он. – Мы получили его два дня назад вместе с партией других находок. Здесь дан подробный список вещей, помещенных с ним в гробницу, а также имеются ссылки на два соседних захоронения с указанием имен тех, кто там лежит.
Бенидормус на секунду умолк.
– Один из них Адомо. Тот самый черный маг…
Теллоу понимающе кивнул. Этого легендарного колдуна знали все, кто интересовался магией. Он был придворным магом короля Приапина и широко использовал свою волшебную силу для удовлетворения малейших капризов и желаний владыки. Имя этого колдуна символизировало зло в практически чистом виде, и даже теперь, сотни лет спустя после его смерти, люди говорили о нем со страхом и только шепотом.
Бенидормус бережно развернул свиток и положил его на край стола, потом наклонился вперед и пододвинул к себе маленькую книжицу, лежавшую на столе возле подсвечника. Тускло поблескивая в желтом свете свечи черным кожаным переплетом, она выглядела абсолютно новой. Открыв ее, он принялся листать страницы, которые тоже, казалось, светились. Аббат Теллоу видел, что их покрывает тонкая вязь ажурных иероглифов, делавших страницы похожими на легкую морскую зыбь.