- Жеро, ты просто кладезь шуток. Мы с удовольствием их и дальше выслушаем, в твоём убежище. Живо, хватайте этот щит- приказал он шуту и оруженосцу.
Огромный вогнутый норманнский щит, каплевидной формы, валялся без дела недалеко от входа. Очевидно, с его помощью пытались остановить атаку тварей. Если судить по тому, что владелец щита лежал тут же, и был весьма мертв, безуспешно.
С большими предосторожностями, насколько было можно при создавшихся обстоятельствах, раненого положили на импровизированные носилки и понесли. В кольчуге, при оружии, по неудобным лестницам, путь занял никак не меньше двух часов. Конечно, беглецов сильно замедляла необходимость то и дело осматриваться, оглядываться а то и отбиваться от особо назойливых чудищ, непременно жаждавших личного отношения. Сен Клер украдкой наблюдал за девушкой. Та, к его лёгкому удивлению и неясной радости, держалась достойно. Она четко исполняла приказы, не пыталась излишне драматизировать ситуацию, не падала в обморок, а наоборот, всеми силами старалась если не помочь, то уж точно не помешать остальным.
Джослин, Хамон и Осберт пыхтели под тяжкой ношей, храмовник вел маленький отряд в том направлении, куда указывал барон. Жеро был бледен, как призрак, тяжело дышал и временами ругался самыми скверными словами, но при этом точно указывал направление.
Многое из того, что им довелось увидеть по дороге, они предпочли бы забыть. Кровь, обломки оружия, какой-то утвари. Откуда-то доносился истошный лай. Вспомнив о любимых собаках де Макона, Сен Клер поежился, представляя себе их незавидную участь. “Хотя” подумал он, “возможно, псы сейчас жируют, получая удовольствия от неожиданно обильной трапезы. Интересно, а не ожидают ли нас чудища в виде адских гончих?”.
Самым же страшным и в то же время, вызывающим жалость, была серая кобыла. Он вышла из стойла неуверенным шагом, волоча за собой окровавленные внутренности. Доминика всхлипнула и отвернулась.
Хамон, бесы тебя забери, куда..?! – Джослин злился, так как шут, по обыкновению, не предупредив, бросил край щита и подошёл к несчастной лошади.
+ Запугали коня вольной волей – Хамон погладил кобылу по гриве, вытаскивая кинжал.
Та тихонько, жалобно заржала. Шут молниеносно перерезал ей горло и едва успел отскочить, когда бьющееся в агонии животное начало падать.
- Не пускали коня в чисто поле. Я не знал до сих пор, что на свете, где-то есть конь простор и конь ветер (Андрей, “Кони”)- он ухватился рукой за край щита, одновременно плечом вытирая щеку.
- Чего остановились? Прибавьте ходу! – рявкнул Сен Клер.
Паэнгард не был особенно большим замком, но к вящему удивлению тамплиера, они давно миновали все знакомые ему строения, а конца и края пути не было.
Сумерки почти закончились, и тварей стало попадаться больше. Убить их всех не было ни времени, ни возможности, а факелы отпугивали чудовищ ненадолго, поэтому, в очередной раз оглянувшись, Сен Клер со злостью сообразил, что за ними тянется длинный “хвост” из голодных тварей, рычащих, визжащих и стремящихся к близкому знакомству.
Он был так заворожен открывшимся ему зрелищем, что внезапно споткнулся о что-то и едва не упал.
Змеиное шипение под ногами несколько сбило его с толку, но приглядевшись, он понял, что это было куда опаснее змеи.
Плюясь от ненависти, протягивая к нему руки и шипя, перед ним лежала Айлуфа.
Голова ее была развернута назад, что создавало впечатление сломанной куклы. Одна нога волочилась за ней по земле, второй не было. Судя по тому, что ползла она как ящерица, упираясь лишь руками, ее позвоночник был перебит – при жизни или после смерти, было уже непонятно.
Самым страшным были ее открытые глаза. Безумные в жизни, в посмертии они стали беловатого оттенка, при этом цепко вглядывались в Сен Клера. Вытянутые руки пытались схватить его за ногу, а из разверстого рта капала слюна .
Отряд замедлил скорость и оруженосец, шатавшийся от усталости, разглядел наконец, во что так всматривается его господин.
- Мадонна! – вскрикнул Джослин, от ужаса едва не уронив барона.
Осберт грязно выругался, Доминика перекрестилась, а шут, по обыкновению, пропел что-то странное, вроде “Ты ведь ночью не святую деву звал.. ” (Канцлер Ги, “Дикая охота”)
Почувствовав остановку, де Макон приоткрыл глаза.
- Чего вы вылупились, олухи? Дьявол, тут темно, как у сарацина в… а, вон оно что. Краса моя неземная, чем дальше, тем краше.
На звук голоса своего бывшего хозяина, Айлуфа ощерилась и мерзко взвыла.
Это, и остановка отряда произвело неожиданный эффект – твари за ними, находившиеся до того в некотором удалении, благодаря факелам, ответили на вой и качнулись ближе. И ещё ближе. Тамплиер понял, в какую передрягу они угодили, сплюнул и громко крикнул:
- Все ко мне! Стать кругом барона, живо! Девушка, внутрь! Факелы наизготовку! Как говорил мой старый прецептор, “ничего не конечно, пока мы живы”. Не выходить из круга, иначе вас завалят и сожрут!
Они прекрасно понимали, что шансов против такой толпы у них мало и готовы были дорого продать свои жизни. Но едва первые твари, смыкая ряды, надвинулись на беглецов, издалека послышался чей-то весёлый голос:
- Сен Клер, ты как всегда, один развлекаешься! Это не по-товарищески!
- Этьен! Nom de Deiu, старый плут, как ты здесь оказался? – храмовник отразил очередной удар, привычно оглядывая свой отряд.
Все были более-менее целы, Хамон помогал подняться Джослину, которого одна из тварей – в темноте их совсем уж сложно было опознать – уронила-таки наземь, едва не закусив им при этом. Осберт с видимым удовольствием раздавил кованым сапогом грудную клетку бывшей служанки барона и Айлуфа, наконец, затихла.
Они находились под небольшой аркой, недалеко от входа в дальние кладовые замка.
Этьен пробился к ним, расшвыривая на своем пути чудищ, и тыча тем в морды факелом. За ним, как оказалось, было ещё несколько человек – Сен Клер умудрился опознать Симона-заику, Николаса и молодого Андрэ. Оруженосец де Баже, Клеман, как-то странно семенил за господином. Его поддерживала худенькая фигурка, в которой тамплиер с изумлением узнал дочку Томаса Рокингемского.
Приглядевшись, он сообразил, что девушка обнимала навалившегося на нее парня за пояс, а в другой руке у нее была латная перчатка. С другой стороны Клеману помогала пухленькая и невысокая служанка, пыхтевшая от натуги.
Отряды слились, что немного облегчило их продвижение.
- Далеко ещё? – едва ли не в ухо закричал тамплиеру де Баже, стараясь не промахнуться и попасть случайно по живому человеку.
- Не знаю – так же криком ответил Сен Клер, пинком откидывая очередную тварь в темноту, где ее с распростёртыми объятиями приняли свои. – Как ты выбрался?
- Почти случайно.. Назад, собаки! – рыцарь едва отдернул Мабель от особо ретивой твари. – Леди, вы спятили, как же вы мне все… дороги, что ли? Куда вас несёт… то есть, аккуратно, тут ступенька!
- Ну ты истинный рыцарь, Этьен! – не смог удержаться от смеха храмовник.
- Зря смеёшься, Сен Клер. Девчонка-то боевая, как она угостила ту тварь, которая попробовала на зуб Клемана, той перчаткой! Так и несёт ее с собой, как оружие. Смехота, а всё же, я не ожидал от обычной дамочки такой прыти.
- Де Баже, поганец ты эдакий, я рад тебя видеть, хоть ты и не заслуживаешь спасения. – барон говорил негромко, но его было слышно.
Твари ненадолго отстали, ошеломленные отчаянным отпором. Однако было ясно, что это временно, и вот-вот последует новая атака.
- Так, Жеро, изволь напрячь мозги и думай скорее, нам жизненно необходимо попасть в твое убежище, иначе скоро мы превратимся в ужин. Долго ли ещё до него?
- Людоеда людоед приглашает на обед. На обед попасть не худо, но отнюдь не в виде блюда! (Самуил Маршак)- Хамон, как всегда, был удивительно красноречив.
- Первый раз, когда этот болван сказал что-то к месту! – наигранно восхитился барон. – Ты прав, Амори. – в его голосе, несмотря на слабость, послышались стальные нотки. – Речь идёт о моем убежище. – он выделил слово “моем”. – И коль уж оно мое, я решаю, кто туда попадет. Так вот, господа, в моем убежище мне не нужны капризные барышни, как и придурковатые шуты. Осберта я, так уж и быть, возьму с собой, как и вас, Сен Клер и Этьен, а больше не поместится.