- Вот так номер! – поражённо воскликнул сэр Этьен, следуя примеру девушки, – Напился он что ли? И где только винишко нашел, гурман несчастный?
Шут осмотрелся по сторонам, аккуратно снял со спины лютню и поставил ее в угол.
- Джослин! – громко и возмущённо крикнул человек, отперший им дверь, опасливо глядя на Сен Клера.
Он был одет как местный йомен, довольно молод и светлобород. Булка сел рядом с ним, весело высунув язык, явно признавая его за хозяина.
- Ты что придумал, садовая твоя голова! – напустился мужчина на оруженосца. – Судя по всему, твой господин укушен одной из тварей, и в течении короткого времени обратится, как и остальные в этом проклятом замке! Зачем же ты приволок его сюда, самоубийца ты эдакий? Не терпится побегать и порычать? А о нас ты подумал?!
- Успокойся, Валентайн. – Джослин даже не взглянул на говорившего, занятый тем, что раздевал своего господина,. – Госпожа, это по вашей части. У него жёлтая лихорадка.
- Да, я вижу, – отозвалась девушка.
Доминика, а это была именно она, поспешно подошла к оруженосцу.
Вдвоем они подняли тамплиера на кровать, стоявшую поодаль, раздели и по мере возможности обмыли. Желтизна его кожи и склер глаз не оставляла сомнений в характере болезни. Он был очень горячим, и первым делом девушка позаботилась о компрессе на его пылающий лоб.
Валентайн, наблюдавший за ними, желчно заметил, что воды и так не слишком много.
Сэр Этьен суетился, грея воду в небольшом котелке по просьбе девушки.
Шут задремал, завернувшись в одеяло на скамье. Булка тоже улёгся спать, возле двери, не желая пренебрегать своими обязанностями сторожа. Иногда какой-нибудь звук тревожил его, тогда пёс поднимал голову, внимательно смотрел в направлении источника звука, а потом опускал ее обратно.
Достав из своей сумки разные травы, а так же небольшую деревянную ступку с пестиком, девушка принялась готовить целебное питьё.
Валентайн успокоился и подошёл к ней, с любопытством принюхиваясь к ароматам сушенных трав.
- Что ты готовишь, милая девушка? – спросил он.
- Хочу напоить его отваром из полыни одноцветной, она хороша для успокоения приступов жёлтой лихорадки. Правда, надо будет найти что-нибудь жаропонижающее, к примеру, ромашку, шиповник, мать-и-мачеху, и смешать их с липовым цветом. Сейчас посмотрим, что у меня есть...
Занятая, она не обратила внимания на то, с каким восторгом смотрит на нее мужчина. Де Баже принес горячую воду, часть которой она отлила в небольшую чашку и ссыпала туда травы, перемешав отвар и оставив его настаиваться.
За окном вдруг сверкнула молния и послышался гром.
Сгущавшиеся с утра тучи готовы были в любой момент излиться дождём.
Похолодало, девушка зябко закуталась в свой изодраный плащ.
- Как ты думаешь, милая девушка, с моим отважным другом все будет в порядке? – нерешительно спросил де Баже, усаживаясь за тот же стол, на котором стояло и питье. Сделал это он так неловко и стремительно, что едва не опрокинул стоявшую на столе чашу.
- Аккуратнее, господин,. – предупредила его послушница, осторожно перемешивая содержимое сосуда. – Я так понимаю, что головокружение все ещё тревожит тебя, сэр Этьен?
- Есть немного,- рыцарь поморщился, трогая шишку солидных размеров на своем затылке. – Сударыня, я и так весьма благодарен вам за то, что починили мой котелок, – шишка опять подверглась всестороннему исследованию, – но уж если вы вылечите моего друга, цены вам не будет!
- Не за что благодарить, сэр Этьен. Вы спасли меня, я всего лишь возвращаю долг.
- Далеко не все благородные рыцари, кого я знаю, могли бы похвастаться тем, что вернули хоть кому-нибудь какой-нибудь долг. Вас же спасли не столько я, сколько вот этот храбрый оруженосец и его хозяин.
- И я! – вскинулся Валентайн, видимо, боясь что его недооценят.
- И вы, конечно. И он. – девушка нежно взглянула на Булку , приоткрывшего один глаз и насторожившегося.
Сен Клер, лежавший на кровати, скрипнул зубами, заметался, что-то зашептал неразборчивой скороговоркой. Послушница подошла к нему, сняла с его головы нагревшийся компресс. Провела рукой по его слипшимися волосам, потрогала лоб, нахмурилась.
Джослина подбросило, словно пружиной.
- Госпожа, давайте ваше питье.
- Хорошо, Джослин, попробуем напоить его. Я помогу поднять ему голову, – она приобняла больного за плечи и оперла его голову себе на плечо.
- Господин… господин, выпейте это. Пожалуйста, господин. Давайте же. – умолял Джослин.
Тамплиер закашлялся и выплюнул то, что оруженосец влил ему в рот. Тот в отчаянии посмотрел на послушницу.
- Погодите-ка, Джослин. Дайте мне,. – он неуверенно взглянул на нее, как бы сомневаясь в ее силах.
- Я смогу.- спокойно сказала она.
Девушка обняла храмовника, зашептала, почти касаясь губами его уха:
- Сэр Амори, послушайте меня. Вы больны, и для того, чтоб поправиться, вам необходимо выпить отвар. Пожалуйста, не противьтесь мне. Все будет хорошо.
Джослин поднес чашу к губам господина. На сей раз тот выпил все, что было в ней. Отдышался, и девушка осторожно опустила его на кровать.
В глазах оруженосца стояли слезы.
- Надо же! Мне тоже необходимо научиться так шептать! – восторженно произнес он.
Доминика улыбнулась про себя, укутала тамплиера потеплее – начался дождь и снаружи, да и внутри, похолодало.
Она бросила в чашу ещё трав, налила туда горячей воды. По комнате поплыл горьковатый запах. Проснувшийся шут принюхался, чихнул и внезапно вскочил, подбежал к Доминике, взял из ее сумки пучок травы, понюхал его, бросил, взял другой и так пока очередной пучок не заставил его радостно улыбнуться.
- Что? Что ты хочешь нам сказать, Хамон? Боже милостивый, до чего же тяжко то, что с ним сделали. Вроде и язык в норме и голос есть, а сказать не может. Ровно собака, прости Господи! – шут только усмехнулся на слова послушницы.
- Эх, и дурак же я, а ведь именно ты спас жизнь моему господину! – вдруг хлопнул себя по лбу Джослин.
Он подошёл к шуту, поклонился ему, после чего взял руку оторопевшего Хамона в свою и церемонно ее поцеловал. Шут в полном недоумении отдернул руку, глядя на оруженосца, как на умалишенного.
Сэр Этьен расхохотался, Валентайн недоуменно улыбнулся, а Булка оглушительно гавкнул. Он покрутился рядом с дверью, а после вновь лег около нее, всем своим видом показывая, что готов защищать порученных его вниманию людей круглосуточно.
- Что? – обвел всех взглядом оруженосец. – Это обычай из Палестины, я выказываю ему почтение за спасение моего рыцаря.
- Ты б ему это объяснил, а то мы не в Палестине, знаешь ли. – усмехнулся Этьен.
- Он же там был, должен знать такие вещи, – отмахнулся Джослин.
- Судя по его реакции, – молвил рыцарь, – вы с ним явно были в разных Палестинах.
Хамон взял лютню и тихо пропел :
- Случится ль тебе проходить по мосту –
Полынью сквозь камни его прорасту;
Пройдешь ли в долине по кромке воды –
Ковылью твои я укрою следы.
Где звонких небес расстилается синь,
От века не вянут ковыль и полынь,
И там я предам смерти, полной огня,
Всех тех, кто с тобой разлучает меня...
(Канцлер Ги, “Полынь и ковыль”)
- Красиво… – задумчиво промолвил Валентайн.
- Да, но мне кажется, дело тут не в красоте. Насколько я знаю Хамона, он пытается нам что-то сказать,. – Доминика сидела на скамье, прислонившись к стене и обняв руками колени. Эта поза не была особо удобной, но девушка замёрзла, слишком устав, чтоб встать и накинуть на себя одеяло.
- Почему же он не говорит?
- Я объяснила тебе. Он не может. Только петь или читать стихи .
- Ну, нашел бы такие стихи, чтоб в них было бы все нужное. Сам бы сочинил, в конце-то концов.
- И это без толку, увы. – девушка грустно улыбнулась. – Судя по словам его бывшего хозяина, – она выделила голосом слово “бывшего”, – пожелание было составлено так хитро, чтоб он не мог поделиться никакими знаниями.