- Так вот, сэр Осберт, я хотела рассказать вам всё. Видите ли, они с какого-то перепугу решили, что амулет может находиться у вас! – она чуть презрительно усмехнулась.
Священник, до сих пор молча внимавший беседе, выразил живейший интерес к сказанному.
- Продолжай же, дочь моя, – ласково обратился он к послушнице. – Отчего это они так решили?
- Право, святой отец, я затрудняюсь ответить вам на этот вопрос. Слабому женскому уму не дано постичь мужских размышлений. Так вот, пока они перепились украденным вином и строили планы на амулет, я сумела сбежать. Едва ускользнула от упырей, но, наконец, я вас нашла!
- Это чудесно, дорогая Доминика, – в голосе ле Дюка прозвучали металлические нотки. – Но как же вы ухитрились нас найти? Ведь мы не трубили в трубы и не вывешивали наших гербов на стенах? – он почти оттолкнул Мабель и вплотную подошёл к девушке. Та, казалось, не осознавала нависшую над ней опасность.
- О, это было не так уж трудно, потому что, видите ли, я была не одна. Благородный сэр Осберт, я надеюсь, вы сумеете найти в себе достаточно сострадания, чтоб принять назад вашего верного шута и оруженосца? Он искренне раскаивается в содеянном!
- Хамон? – не веря своим ушам, переспросил Осберт. – Он здесь?
- Да, сэр рыцарь, он ждёт вас снаружи, со своей верной лютней. Готов принести вам повторную вассальную присягу, или же героически погибнуть.
- Проклятый шут! – ле Дюк в раздражении забегал взад-вперед по комнате, да с такой быстротой, что послушница ощутила лёгкое головокружение.
- Право, сэр Осберт, он смущён и полон раскаяния! Как добрый христианин, вы ведь можете даровать ему свое прощение?
- Я? Прощение?! – выплюнул рыцарь, вне себя от гнева, – Вы бредите, сударыня. Мой шут предал меня, и я никогда не смог бы принять его назад, уж тем более не сейчас,. – он резко схватил Доминику за запястье, и дёрнул ее лицом к окну, завернув ее руку за спину.
- Вот он, ваш спаситель, не так ли, храмовничья подстилка?
Хамон стоял прямо напротив окна, и что удивительно, твари почти не обращали на него внимания. Зато в дверь они ломились с завидным упорством.
Шут прекрасно видел послушницу, правда, ее спутник был менее заметен сзади, но по выражению ее лица Хамон догадывался, что ситуация несколько выходит из-под контроля.
Он кашлянул, огляделся по сторонам и начал:
Итак, стою
У жизни на краю
Но лик ее
И в этот миг прекрасен
И если ты со мной,
Мой друг согласен
Бессмертью жизни
Жизнь отдай свою!
(“Не бойся, я с тобой”, “Вот так стою..”)
Его прервал тихий крик послушницы, которую рыцарь дёрнул за руку.
Сэр Осберт, вы причиняете мне боль! – она бабочкой трепыхалось в его руках, в то же время поглядывая наружу.
- Говори сей же час, девушка, зачем тебя прислали сюда? – он почти шептал ей в затылок, явно наслаждаясь ее беспомощностью.
- Никто не присылал меня! – Доминика сопротивлялась, даже не притворяясь – от боли на ее глаза набежали слезы. В то же время она внимательно следила за происходящим за окном.
Шут застыл в нерешительности, как бы не зная, что предпринять. Потом он развернулся и исчез. Несколько минут спустя ле Дюк и Доминика, которую он волок за собой, точно паук – муху, появились во входе в башню.
- Вы были правы, сударыня, – издевательски-вежливо произнес рыцарь, все ещё крепко сжимая руку послушницы за ее спиной. – Амулет у меня. А сейчас, мы с вами пройдемся, и вы покажете мне, где можно раздобыть ту траву, которая заставляет его работать. Что, не хотите показать? Тогда я сломаю ваши прекрасные пальчики. Без пальцев медик из вас будет никудышный.
Доминика, к его вящему удивлению, улыбнулась ему, точно он и не держал ее рукой в латной перчатке, причиняя боль.
- Вы столь нетерпеливы, сэр рыцарь. Право же, вам бы следовало заняться более продуктивным занятием, вроде ловли блох.
- Я сам разберусь, чем мне заняться, девушка. Впрочем, сомневаюсь, что вы ещё девушка, милая Доминика. Живо за мной, и чтоб без лишних глупостей.
Он едва поверил собственным ушам,когда понял, что она тихонько напевает под нос какую-то странную песенку. “Кажется, со страху эта дурочка совсем спятила”, – подумал Осберт. Твари шли за ним, но почему-то не атаковали, хотя и могли.
- Теперь ты знаешь, почему
огонь похож на рыжую лису. Но если ты хотела спрятать это дерево, то спрячь его в лесу… (Сплин, “Моя любовь”)- тихонько мурлыкала себе под нос девушка.
- И никому не доверяй ключи от дома.
Не клянись на молоке ни сердцем, ни рукой.
И я хочу надеяться на то, что ты останешься со мной….
- Замолчи, ведьма! – разозлился Осберт.
- Уууу, он вылетел за ней в трубу… – не желала замолкать послушница, – уууу, он вылетел за ней в трубу и крикнул ей – Моя любовь! – она и вправду крикнула последние строки. Так как они уже добрались до входа в главную башню, эхо гулко подхватило крик.
Прямо перед ошеломленным Осбертом появился тамплиер, и выражение его лица могло бы навести оторопь и на Геракла.
- Ну и ты подонок, ле Дюк! – Сен Клер смотрел на соперника с определенной долей брезгливости, словно на опасное, но мерзкое насекомое.
- Ага, не скрою. Но и ты далеко не святой, храмовник,. – Осберт молниеносно обхватил девушку за живот, левою рукою приставляя к ее шее кинжал.
– А просто один на один кишка тонка? Обязательно нужно прикрываться, хоть кем? – поинтересовался Сен Клер, одновременно плавно перемещаясь вправо.
- Не двигайся, храмовник, иначе я ее не просто убью. За нами идет целая армия тварей, и я уже успел убедиться в том, что они не трогают того, у кого амулет. Зато твою подружку они с удовольствием разорвут на куски. Или сделают одной из них, что ещё забавнее.
Тихое рычание подтвердило правоту рыцаря, и несколько минут тамплиер был весьма занят. Отбросив очередного упыря, он обернулся – как раз вовремя, чтоб увидеть перед собой Андрэ. Стражник облизнул губы, и направил свой арбалет ему в грудь. Осберт, усмехаясь, втащил девушку внутрь донжона.
На таком расстоянии шансов уклониться от болта не было, но не в характере храмовника было заранее складывать лапки, на манер лягушки из басни. Он дернулся вниз, инстинктивно закрываясь руками.
Щёлкнула тетива, и Сен Клер почувствовал боль в левой руке. “Что ж, это определенно лучше, чем если бы попало в грудь!” пронеслось в его голове.
Он рванул вперёд, сокращая дистанцию между собой и Андрэ, когда перед ним пролетел небольшой, но очень недобрый, хоть и пушистый ком .
Булка свирепо зарычал, тамплиер услышал тихий вскрик сзади себя. Обернулся и успел увидеть молниеносное движение Хамона. Тот взмахнул рукой и стражник попятился, уцепившись правой рукой за кинжал, торчавший из его левого плеча.
Дикий рев отвлек их внимание. За Булкой бежал Валентайн, а его догоняла огромная тварь, уже совсем не похожая на человека – ростом футов в семь, заросшая густой светлой шерстью. Открытый рот её был полон острых зубов, а снизу болталось что-то, определенно похожее на хвост.
“Или не хвост”, – ошарашенно вспомнил тамплиер старый непристойный анекдот.
Он осмотрел руку – болт зацепил ее, крови было прилично, но движениям вроде не мешало.
Тварь прихватила замешкавшегося стражника, откинула его с обманчивой лёгкостью – он неудачно приземлился головой на каменную плиту, да так и остался лежать, глядя в небо уже остановившимся взглядом.
Валентайн явно трусил, но упорно лез вперёд, прямо на чудище. Хамон тоже стоял наготове. Бросив тоскливый взгляд туда, куда ле Дюк утащил послушницу, храмовник стал с шутом “спина к спине”. Булка захлебывался лаем.
Бой был страшен, но краток – Хамон отвлек чудовище на себя, Сен Клер удачно увернулся от длинных когтей, не имевших уже совсем ничего общего с человеческими, финт, отскок, выпад, отскок, он зашёл твари за спину и рубанул по хребту. Меч мало что не вырвало из рук, но тварь чавкнула и упала мордой вниз.