- Сделай погромче, - услышал Борис голос с заднего сиденья.
"Еще меломан выискался, - с издевкой подумал Борис и крутанул регулятор громкости. От убойных гитарных риффов задребезжали стекла. - Сволочи, ну как можно пить в рабочее время?!"
Шестая модель миновала несколько светофоров. Борис старался вести машину легко, чтобы пассажиры не догадались о его неопытности. От этой легкости побелели ногти на руках и дрожала правая нога.
Что за черт? Светофор, к которому он приближался, не работал... Как ведут себя другие автомобили? Странно: другие тормозили перед неработающим светофором.
Находясь и в буквальном, и в переносном смысле на главной улице Петербурга.
Борис положил ногу на тормоз... Ах, как кстати! На перекрестке стоял долговязый гаишник и крутил жезлом, направляя потоки машин. Рядом стоял его коллега и хищно озирался.
"Вашу мать! - подумал Борис, и по спине пробежал холодок. - Если б я еще помнил, какой жест что означает. Эти дурацкие светофоры вечно ломаются. Не хватало еще, чтобы второй придурок меня тормознул. Уж к чему пристебаться, они всегда найдут. Начиная с грязных номерных знаков!"
Наконец регулировщик сделал руками что-то такое, от чего машины поехали. Глядя на других, тронулся и Борис. Когда он ехал мимо гаишников, ему хотелось стать невидимым. Холодок на спине превратился в струйку пота.
Бритоголовые пассажиры молчали.
Работали челюсти, перемалывая целые пласты мятной резинки. Очевидно, парни наслаждались тяжелым металлическим роком. Вот уж раздражитель так раздражитель. Черт его, Бориса, дернул включать музыку!
- Выгрузишь нас, не доезжая, - сказал один из пассажиров.
- Там знак "Остановка запрещена", - пробормотал Борис, перестраиваясь в правый ряд.
- Не ссы, - сказал молчавший до этого парень на переднем сиденье. Ментов не видно.
Машина остановилась.
- Вон там, - толстый, как сарделька, палец указал Борису на арку в переулке, - проходной двор. Там нас и жди, понял?
- О'кей, - с деланным равнодушием сказал Борис. - Тридцать минут, как договаривались.
Хлопнули двери.
"Отчего они так жутко растягивают слова? - думал Борис, выруливая с Невского проспекта в проходной двор. - Отчего у них хватает терпения раз в неделю подбривать череп, но некогда удалить щетину с лица?.. Блин! Под аркой знак!"
Ну разумеется, в окрестностях Невского над въездом в каждый двор висит этот белый круг с красным кантом. Въезд запрещен всем, кроме такси, инвалидов и местных жителей.
Не долго думая Борис остановился прямо в переулке. Неподалеку от арки. Весь мокрый от пота. И хрен расслабишься. До расслабона еще ох как далеко. Расслабон еще заработать надо.
Мы все похожи на эквилибристов. Ктото ходит по толстому канату. Кто-то - по тонкой, готовой в любую секунду оборваться леске.
И все это по большому счету не имеет значения. Человек неизбежно стареет и умирает. Это означает лишь то, что до конца дойти невозможно. Ни по леске. Ни по канату. Смерть - это естественное разрешение жизни. Ты свалился, разбилАшуяет смерти 293 ся, и тебя уже ничто в этой жизни не волнует.
Борис закурил. Попытался вообразить, что происходит сейчас там, в кинотеатре "Победа". Ох уж эти кинотеатры.
Раньше служили источниками положительных эмоций. Сейчас стали источниками стрессов.
Обзавелись, глупые, пунктами обмена валюты. Заходишь в кассовый зал, а в одном из окошечек предлагают услуги, далекие от кинопроката. Марки, фунты, франки. Но в основном доллары.
С одной стороны, логично. Не ходит нынче народ в кино. Если уж человек любит фильмы так, что жить без них не может, то всеми правдами и неправдами купит видюшник. А после запрется в собственном логове, закинет ноги на стол, Возьмет в руку стакан пива, сунет в рот сигарету и получит то, что на Востоке издавна называют кайфом.
Или можно пригласить в гости девушку Ж смотреть вдвоем тяжелое порно из НьюЙорка с тремя крестами на кассете. С хорошей девушкой кайфа будет не меньше, чем от пива с сигаретой в одиночку.
Борис посмотрел по сторонам, боясь увидеть что-нибудь подозрительное или необычное. Прохожие сутулились, толстые бабы сновали взад-вперед с вечными своими авоськами. Потная старуха тащила на своем горбу поломанную детскую коляску.
"И на хрена она ей? - нервно ухмыльнулся Борис. - Если только продаст на запчасти..."
Да, в такой ситуации трудно думать о хорошем. Нервы на пределе. Из ушей, кажется, вот-вот дым пойдет. И дурацкие сомнения: а вдруг мотор не заведется?
А вдруг все эти толстые бабы с авоськами - переодетые менты? Или какой-нибудь алкаш курит у окна и от нечего делать запоминает номер... А правда, вдруг номера недостаточно замазаны грязью?
"Вон тот, который сидит на скамейке и читает газету, скотина поганая, по левому виску Бориса скатилась горячая капелька пота. - Что он, другого места не нашел?
Читает, блин, газету трехнедельной давности. Специально приперся из дома к кинотеатру "Победа" газетку читать..."
Борис должен был ждать ровно полчаса. Парни отсутствовали уже минут пятнадцать. Руки нервно вцепились в баранку.
"Спокойно, браток, спокойно, - уговаривал Борис сам себя. - Дело верное. Обменник не зарегистрирован. Работает без лицензии, и это главное. Таких в Питере половина. Надо только знать точно, в каком есть лицензия, а в каком нет. А то научились, суки, копии чужих лицензий вывешивать... Такие никуда не заявят. Утрутся. Этому менты еще при Советской власти научились - на самих потерпевших смотреть как на возможных преступников.
В стране, где официально почти все было запрещено, при таком подходе многое всплывало. У каждого рыльце было в пушку. Каждый хоть раз да украл что-нибудь из народного хозяйства. Многие потому и не шли в милицию заявлять. Не портили отчетность... А сейчас не столько воруют, сколько укрывают доходы от налогообложения. То есть в принципе все равно обкрадывают государство. Нет, такие ни за что в ментуру не сунутся. Это же ментам какой подарок! Сразу регистрируются два преступления, из которых одно уже полностью раскрыто, причем самой милицией: пункт работал без лицензии. Сокрытие доходов в особо крупных размерах!.."
- Вот они! - от неожиданности Борис прервал длинный внутренний монолог и заговорил вслух.
Не глядя по сторонам, бритоголовая троица торопилась с проспекта к арке проходного двора. Они так выделялись среди прохожих, что Борису казалось: всем ясно, кто это такие. Что делали. Куда идут.
Бритоголовые словно фосфоресцировали на фоне нормальных граждан. Если бы они хоть жвачку перестали жевать! На Бориса парни не обращали никакого внимания.
- Блин, козлы! - воскликнул младший Кондратьев, завел мотор и погнался за парнями.
Въехал в арку, под знак. Здесь, в подворотне, бритоголовые не выдержали и заоборачивались. Борис мигнул фарами.
Парни решили, что какой-то автомобиль просит дорогу и вжались в стены.
"Вот балбесы, - подумал Борис. - Небось вообразили, что это менты успели к ним на хвост сесть. Может, со страху и слова разучатся растягивать. Может, и пальцы загибать перестанут..."
Он высунул голову в окно:
- Я вас на улице ждал, сюда въезд запрещен.
В ответ раздался - вместо вздоха облегчения - отборный мат. Бритоголовые, шумно сопя, полезли внутрь.
- Трогай!
Борис дал задний ход, выбрался из подворотни и проехал по переулку до ближайшего поворота. Свернул. Спросил:
- Ну что?
Вместе с матом к парням вернулись их прежние замашки.
- Не ссы, - сказал один с интонацией, которую приобрел словно за три отсидки. - Все путем.
- Ты пока на дорогу смотри, - добавил другой.
- Рано еще бабки считать, - не удержался третий. - Думаешь, нам самим не интересно?