Вокруг хоругви той с лютой битвой правды и кривды, развевались на ветру среди ярких бунчуков из конских хвостов и другие хоругви всех присутствовавших на Вече родов барздуков. Вот стяг достопочтенных Озолсов - могучий дуб на темном камне, под стать деревьям этой же дубовой рощи, в обрамлении золотистых рун, сплетенных в узорчатый старинный девиз: "Стоять незыблемо, как дуб и камень!" А вот хоругвь и рода Лаздонисов - резной лещинный лист оттенка изумруда, и орех лесной посередине с обломками внизу мечей и копий. "Крепки мы, как орешек!" - гласила подпись серебром. Вот флаги Пушкайтсов, старинного семейства, из числа которых часто выходили вайделоты-земники. Священная рябина, колдовское древо, раскинула на полотнище свои ветви-руки. Девиз рассказывал: "Не только меч, оружье наше - чары!", хотя, конечно, не сравнить их было с настоящею волшбой. И многие, многие древние стяги и хоругви развевались на ветру в дубовой роще соцветием родов славного племени барздуков.
А чуть поодаль, справа от полотнища с битвой двух лютых волков, стояли хоругви Бирзулисов и Бубиласов. Первая, украшенная обрамлением из рун Беркана, вышитых по кругу, изображала белую березу верх корнями - прообраз Вековечного Древа, которое, по поверьям земников, было вовсе не дубом, а как раз березой, деревом со светлою священною корой, исконную белизну которой запятнала кривда своими черными мазками. Но, несмотря на это, когда заходишь в березовую рощу - попадаешь будто в дивный чертог светлых богов, вершины которого уносятся в небесную лазурь. А потому и березу барздуки считали деревом желанным и непростым - ибо подметили, что на старых гарищах и зольных пепелищах сперва уж вырастают светлые березы, словно залечивая израненную огнем землю, а уж затем тянется верх за ними и остальной зеленый молодняк леса. А потому и выбран был девиз для рода, гласящий так: "Мы древо светлое - для светлых дел!"
Хоругвь же рода Бубиласов была, напротив, золотистой, вся в цветах и травах, окаймлявших изображение сидящего на кусте не то шмеля, не то огромной пчелы. Под стать рисунку был и текст внизу: "Хоть любим мы медок - ужалить можем больно!"
Рябинники Шермукшнисы и липняки Лиепасы, сиренники Аливасы и ельняки Иглутисы - их стяги также развевались здесь, как и десятки других хоругвей разных родов племени барздуков, искони поклонявшихся деревьям и силам природы, а потому и избравшим их себе в покровители. А под ними стояли и сидели вирсайты этих славных и достопочтенных семейств - кто помоложе, кто постарше, а кто и вовсе убеленный древними сединами и немощный от старости. Здесь были вирсайты Ругинасов и Дундулисов, Крукисов и Крумасов - и несть им числа, этих древних семейств народа барздуков.
Среди них находились и Брыль Бирзулис со своим племянником Лиго, наследником знаменитого воеводы Лютня, впервые в своей жизни попавшего на Вечевой Сбор, а оттого и жадно разглядывавшего всё происходящее вокруг широко раскрытыми глазами. Рядом с ними важно расселся и воевода Бортень Бубилас, грозно поглядывавший из-под кустистых бровей на своего извечного соперника Шпака Лаздониса, который стоял с чересчур надменным видом в кругу своей родни, находясь неподалеку.
А чуть поодаль от хоругви битвы правды с кривдой сидели и почетные гости народа барздуков, приглашенные на это Вече - сам Кориат Довмонтович Бут, наместник Земиголья, волхв Куреяс, владыка храма в Вольно-граде, главной твердыни вайделотов в Неманском краю, а также шляхтич Альгис Шварн, гонец Великого Князя, и, наконец, тот самый чародей Майсуркият, известный чаще как Мамай, старинный друг и покровитель племени барздуков. Все они, как того требовали обычай и заветы Земниковской Правды, могли присутствовать на Вечевом Сборе славного народа земников - но правом голоса не обладали вовсе, лишь наблюдая за происходящим.