Когда Брыль и Лиго добежали до своего стана, их уже встретил воевода, который восседал на мохноногом пони и зычным гласом раздавал команды налево и направо. Бортень уже успел облачиться в тяжелый тягиляй с высоким воротником, стоявшим козырем, а слуги натягивали воеводе на ноги кованые бутурлуки, пока воевода вертелся в седле и отдавал приказы.
- Батюшка, шелом, шелом возьмите! - кричал ему слуга, протягивая украшенный золотыми и серебряными насечками шишак.
Бортень не глядя подхватил протянутую ерихонку и криво нахлобучил на голову, не застегивая. А потом, заметив краем глаза появившихся Брыля и Лиго, прокричал:
- Сухана ко мне!
А когда рыжий земник возник перед ним буквально из ниоткуда, воевода наклонился к нему и что-то шепнул на ухо, указывая на Лиго. Сухан в ответ кивнул и тут же растворился в суетящейся толпе барздуков.
И в этот же миг Лиго кто-то окликнул:
- Сударь, слава богам, вы тоже здесь! Я искренне рад вас видеть!
Лиго оглянулся - прямо за его спиной стоял Мартин, широко улыбаясь во всё свое веснушчатое лицо, и держа под уздцы двух коней.
- Мартин! - радостно воскликнул Лиго и душевно обнял молодого земника. - Ты-то как сам?
- Потом, сударь, - смутился молодой дружинник, - некогда сейчас рассказывать.
- А Прок где? - не унимался Лиго.
- Да где ж ему быть-то? - отмахнулся Мартин. - Сидит в шатре у Куреяса. Да бог с ним, с этим старым пройдохой - не пропадет он, ежели чего. Оденьте-ка вот лучше это, что я вам принес. Уж простите, в этой суматохе схватил лишь то, что попало под руку.
И Мартин протянул Лиго искусного плетения колонтарь.
- Давайте, сударь, помогу одеться вам с непривычки, - сказал дружинник, и стал напяливать на Лиго безрукавную кольчугу.
Но колонтарь оказался несколько великоват - и Лиго, осмотрев себя с ног до головы, рассмеялся:
- Да уж, красавец - нечего сказать! Ну, да ладно.
Мартин несколько смущенно развел руками, а затем спросил:
- Вы меч-то хоть или кистень держать в руках умеете, сударь? Учили вас такому в вайделотской школе?
Но прежде чем Лиго успел что-то ответить, рядом суровый голос неожиданно и громко произнес:
- А вам, сударь мой, это вовсе и не потребуется - батюшка воевода приказал с вас глаз не спускать и в свалку вам не соваться!
Это был внезапно появившийся Сухан.
И враз на двух молодых земников со всех сторон надвинулись вооруженные суровые бородачи с нахлобученными по самые брови железными шишаками.
- Это еще что такое? - изумился Лиго.
- Ваша охрана, сударь, - невозмутимо ответил Сухан. - Сказали вас беречь отныне, как зеницу ока.
И, повернувшись к Мартину, старший дружинник показал ему литой кулак:
- И ты, вьюнош, мне так же за него башкой своей ответишь, ежели чего!
И, еще раз сердито осмотрев приставленных к Лиго барздуков, Сухан тут же пропал вмиг - как будто его и не было.
Лиго только и смог, что открыть от удивления рот.
И в ту же минуту воевода Бортень, вздыбив своего пони, взмахнул булавой и громогласно взревел:
- За мной, барздуки! Валио!
- Валио! - подхватили древний воинский клич барздуки в добрую сотню глоток.
И клич полетел вперед, перекатываясь гремящими волнами по всему лагерю земников и нарастая всё громче и громче: "Валио! Валио!" И живое море, ощетинившись колючей стальной пеной, грозно покатилось вперед.
Покатилось - и подхватило с собой и Брыля Бирзулиса со всей его вооруженной челядью, и Лиго с Мартином, и их суровую охрану. Подхватило и понесло, и закружило в бурных водоворотах.
***
А там, на окраине лагеря, уже кипел бой. Словно две волны, встретившись друг с другом, ударились грудью, вздыбились и опали кровавой пеной. Отхлынули слегка назад, будто взяли разгон, и вновь могучим потоком схлестнулись грозно. А затем снова и снова бились друг в друга, расшвыривая во все стороны красные клочья разорванных тел. И гул стоял, будто в лютую бурю, и рёв, и крик, и дикий стон.
Словно бичом стегал по нервам леденящий душу волчий вой. И была в нем адская ненависть к светлым сынам леса, и нечеловеческая запредельная ярость, и дикая жажда крови.
Волколаки шли темной стеной, круто ощетинив холки и лязгая желтыми клыками. Накатывались волна за волной, скрежетали зубами и бросались в гущу земников. Погибали на месте от их кистеней и шестоперов, и снова бросались с ужасающим воем на острые копья, норовя добраться до теплой плоти. Разрывали кольчуги и панцири, проминали щиты и шлемы, ломали, как былинки, пики и рогатины - и сами погибали в смертельных мучениях под ударами барздуков. А над телами убитых снова вставала темной грядой очередная волна волколаков, люто бросаясь в бой. И так раз за разом, упорно тесня нестройные ряды земников.