Но тут сзади раздался громогласно древний клич "Валио!" - и ветер будто подул в другую сторону, изменив направление волн. Войско барздуков словно вспучилось и выплеснуло из своего нутра конную рать, которая ринулась в гущу волков и опрокинуло ее, погнало прочь. "Валио! Валио!" - звонко кричали земники, насаживая на пики взъярившихся волколаков и разбивая им головы чеканами и кистенями. А мохноногие пони, фыркая и закусывая в гневе удила, топтали толстыми копытами волчьи кости.
Волколаки, взвыв, отхлынули.
Первый напор был отбит.
Замелькали древние стяги барздуков, зазвучали призывно трубы, собирая под древние хоругви перемешавшиеся в свалке барздучьи роды. Вот вспыхнул над головами золотистый прапор Бубиласов с толстой, под стать самим этим земникам, пчелой. Зазеленел стяг рода Лаздонисов, собирая под своей сенью барздуков этого рода, не успевших уехать вместе со Шпаком. Зашелестели на ветру хоругви Дундулисов, Крумасов, Иглутисов, Шермукшнисов - и звонкие голоса выкрикивали древние девизы, сзывая под родовые стяги воев.
И вот наконец над ратью взметнулось в небо прадедовское знамя земников - два лютых волка, черный и белый, намертво сцепившиеся в битве. И то ли знамя так покосилось, то ли так держали древко, но в сизом предутреннем зыбком свете казалось, что белый волк держит верх над черным зверем, сминает и побеждает его.
"То добрый знак!" - переглядываясь, кивали бородами суровые земники.
Отряхивали одежду и броню, потуже затягивали кушаки и кованые пояса, покрепче сжимали в латных перчатках рукояти секир, шестоперов и чеканов. Задиристо толкали один одного локтями и подмигивали друг другу, словно подбадривая перед новой схваткой. Хмель бурной ночи уже улетучивался из бородатых голов - а вместо него сердца заливала праведная ярость боя.
Миг, еще миг. И еще мгновение без битвы - и вот снова две могучих волны поднялись чуть не до самых небес, вздулись и вздыбились, и выплеснули навстречу друг другу весь накопленный запас взаимной ненависти.
- Ай-йа-а-а!!! - взвыли волколаки и покатились клубком на земников, еле успевших сомкнуть ряды.
И перед ощетинившейся копьями стеной барздуков эти стремительные клубки вдруг разворачивались и превращались на ходу в когтистых кошмарных чудовищ, полулюдей-полуволков - и прыгали сверху в самую гущу земниковского войска, сея вокруг себя страх и смерть.
- Песьеголовцы! - в ужасе зашептали барздуки.
Взмах лапы оборотня - и летит на землю с раскроенным окровавленным шлемом барздук, недоуменно роняя свой топор. Поворот в другую сторону - и новая жертва захлебывается в густой бардовой жиже, бьется в предсмертной судороге. А оборотень уже бросается на третьего, впивается клыками ему в глотку и отшвыривает прочь бездыханное тело.
И так по всему войску.
Ужас и страх обуяли барздуков. Попятились их ряды, дрогнули и затрещали перед вражеской темной лавиной.
"Где ж ваши чары, волхвы?" - в отчаянии шептали земники и, упрямо наклонив головы, встречали натиск кровавых чудовищ. И погибали в их когтях и клыках так же упрямо. А новые барздуки, зло ругаясь и бранясь, снова и снова бросались на волколаков - чтобы тут же встретить свою смерть.
И вот рать лесных воев дала одну трещину, вторую, третью - и рассыпалась на отдельные комки, ощетинившиеся копьями и пиками. Темное мутное море волколаков залило окраину Синей пущи, и затопило собою всё поле. И в этой черной беснующейся воде то тут, то сям мелькали островки упрямо сражающихся барздуков, сгрудившихся вокруг своих родовых знамен.
"Держись покрепче, орешки!" - кричали, подбадривая друг друга, Лаздонисы.
"Стоим незыблемо, как дуб!" - вторили им крепкие, под стать своему покровителю, Озолсы. И мерно вздымали над головами свои топоры и шестоперы, укладывая перед собой врагов.
А волколаки и песьеголовцы зло щерились, скрежетали зубами и истошно, замогильно выли, бросаясь на земников.
"Эй, пчелы, что ж вы не жалите? Или ваши жала притупились?" - кричали Бубиласам через головы волков и оборотней их соседи Лиепасы. И раз за разом кололи копьями наседавшую нечисть.
А Бубиласы стояли плотной, закованной в броню и латы стеной, окружив кольцом воеводу Бортня, который зычным ревом перекрывал шум битвы и отдавал наказы, размахивая булавой.