Он молчал и улыбался.
Ему нечего было сказать. И отец Андрей знал это. Ведь Магнетикум трусливо прятался в пещерах, заботясь только о своей чертовой шкуре, бросив армию на произвол судьбы.
– Атака! – закричал Василиус и исчез, разорвав сеть на мелкие части.
– Шоу продолжается! – Магнетикум захохотал, поднял подол мантии и взмахнул ей – и тоже исчез.
Стражники Зла вытащили из ножен мечи и окружили нас. Мы же в свою очередь поднялись с пыльной и холодной земли, сжав в кулаках волшебные лепестки. Мы встали друг другу спинами, чтобы лучше видеть Стражников, которые в любой момент могли напасть на нас. Они медлили, кружа перед нами, как стая стервятников.
– Не подходите, – предупредил Вова Стражников Зла, в глазах которых сверкали злость и гнев.
– Как страшно. А что будет, если я сделаю шаг вперед?
– Увидишь!
Стражник, не послушав совета Владимира, шагнул вперед, а потом расхохотался.
– Ребята, приготовились! – скомандовал отец Андрей и через мгновение в наших руках полыхали огненные шары, покрываясь тонким слоем льда.
– Что это за фокусы? – спросил один из Стражников.
– Пора кончать с этими клоунами, – сказал второй.
– Убить предателей! – гневно вскрикнул третий.
И как только Стражники сдвинулись с места, мы нанесли по ним сокрушительный удар. Владимир, Танечка и мой отец точным выстрелом поразили противников – и они превратились в неподъемные глыбы льда. Лишь я позорно промазал. Моя заряд пролетел мимо Стражника (ладно хоть отец подстраховал) и врезался в стену, отчего пещера содрогнулась.
– А где Василиус с Магнетикумом? – спросила Таня, озираясь по сторонам.
Мы в растерянности пожали плечами, озираясь по сторонам.
Как вдруг земля задрожала, а из пустоты явились два луча. Один голубой, другой – красный. Когда они столкнулись друг с другом, прогремел нечеловеческий грохот. Взрывная волна сбила нас с ног.
Поднявшись с земли – в моих ушах жутко звенело, – я увидел, что голубой луч извергает из своих рук Василиус, а красный – из рук Магнетикума.
Красный луч, сверкая и громыхая, уничтожал голубой (словно съедал его, как вкусный пирожок), которого с каждой секундой становилось все меньше и меньше.
– И это все, на что ты способен, Василиус? – ехидно спросил Магнетикум. – Ты явно постарел. Ох, как постарел! Пора тебе на пенсию, дедуля! А лучше: в закрытый гроб кормить червей!
Пока мои друзья были в бессознании от взрыва, я дотронулся до амулета и исчез, превратившись на время в призрака.
Засеменил к Магнетикуму.
Жаль, что волшебных лепестков больше не было. Можно было заморозить Магнетикума, пока он пытался убить Василиуса, который продолжал героически бороться; не в его характере было сдаваться – это удел слабых.
Когда голубого луча почти не осталось (смертельный красный луч был в нескольких миллиметрах от ладоней Василиуса), я схватил камень с земли и ударил Магнетикума по голове. В этот же миг красный луч потускнел и вовсе исчез. Василиуса отбросило в сторону на десять метров. Он потерял сознание. К счастью, он выжил. Красные лучи не успели высосать его силу, его дух.
Магнетикум пошатнулся, схватившись за голову. Упал на одно колено и удивленно посмотрел на кровавую ладонь. Потом оглянулся и увидел меня, державшего в руках камень, на котором остался свежий след крови.
Силы амулеты иссякли, поэтому Магнетикум увидел меня.
В тот миг мне стало жалко Магнетикума. У него был такой растерянный вид, в глазах читалось изумление. Я выбросил камень, все еще не веря, что смог ударить Иллая по голове. Да он был жестоким и злым. Да он хотел убить моего друга. Но разве эти обстоятельства оправдывали меня?
– Ударил собственного деда? Понравилось, внучок? Может, еще убьешь?
Он вытащил свой именной меч и бросил его в мои ноги.
– Возьми его и вонзи в мое сердце! Ты ведь этого хочешь, внучок? Давай!
– Нет.
– Если не убьешь меня, я убью вас всех. И ты это знаешь. Я буду убивать, пока не уничтожу весь Иллюзион. Давай, останови меня! – Он опустил на колени, покорно склонив голову. – Останови ненавистную для тебя войну! Спаси Иллюзион!
Я наклонился и взял в руки тяжелый меч.
– Убей меня!
Я не хотел убивать Магнетикума, своего кровного дедушку. Не хотел превращаться в него, в убийцу, очернять свою душу злобой.
Но если ты не убьешь, он убьет тех, кто тебе дорог. Всех!