– Да. Это чистейший рубин, – ответил с восторгом папа. – Он стоит миллионы на Земле. Но он нам не нужен. Мы и так обогатились, когда познакомились с вашим прекрасным народом. Вот где настоящее, неподдельное богатство! Я никогда не понимал людей, пренебрегающих своими друзьями ради того, чтобы заиметь маленький, ничтожный драгоценный камень, камень, которому ты не сможешь излить душу, который не поможет тебе в трудную минуту, не утешит и не придет на помощь. Спасибо вам за этот дар, но мы от него откажемся, оставив его здесь, чтобы при виде его вы вспоминали о нас. Хорошо?
– Но…
– Василиус, – перебил отец Василиуса. – Поверь же мне. Этот камень может развратить юных созданий, что стоят рядом со мной. Да-да. Именно развратить, сделав их высокомерными и алчными. Вы разве этого хотите? Я думаю, что нет. Поэтому сделайте, как я сказал. И пожалуйста, не обижайтесь на меня. Ведь мои друзья – мое богатство.
– Мои друзья – мое богатство, – повторил, улыбнувшись доброй улыбкой, Василиус.
Глава 25
Как же быстр был путь домой, что мы даже не заметили, как пронеслись через сотни световых волн и черных ям, оказавшись на том самом великолепной острове, куда мы попали в самом начале нашего пути, здесь нас как и тогда встретил наш старый друг Геннастий. Мы вдоволь поболтали с ним, рассказали все то, что с нами приключилось в Иллюзионе, после чего он отправил нас дальше в путь, указав верную дорогу.
Мы волей разума оторвались от земли и полетели к высокому зеленому холму. Оказавшись на самой его вершине, мы прыгнули в синюю бездну, распростершуюся у подножья холма. Водичка переливалась в лучах солнца, поблескивала, и казалось, что и это было волшебство. Погрузившись в воду, мы стали опускаться все глубже и глубже. Воздух в легких был на исходе. Я глотнул воды и проснулся уже далеко от Иллюзиона – в Емеленских лесах. В человеческом обличии. Позже появились остальные участники невероятного приключения.
Мы вернулись домой.
Стояла прекрасная погода. Голубое небо. Яркое осеннее солнце пробивалась сквозь густые и пышные кроны деревьев, освещая вдалеке неровную зеленую полоску густых лесов. Солнечные лучи чудесно отражались от спокойной водной глади озера, в котором плескались мальки. В лесу чирикали птицы, звонко запивая песнь за песней; оводы и комары жужжали; дятлы неугомонно долбили огромные стволы деревьев; белки шумно перебегали по веткам с одного дерева на другое.
Лес жил своей тихой и смиреной жизнью. Мы не вставали с земли минут пятнадцать, лежали молча, просто наслаждаясь красотой матушки-природы. Хоть мы и восхищались красотой Иллюзиона, но лесной земной мир нас пленил и радовал больше.
До темноты мы добрались до пыльного и грязного города, где стоял ужасный смог, отчего мы невольно закашляли. Город вызвал тоску по Иллюзиону.
Сначала мы проводили до дому Вову с Таней.
– Прекрасное путешествие? – сказал отец Андрей.
– Да, – ответили они в один голос. – Только вот, что нам сказать родителям, где мы пропадали целый день? – спросил Вова.
– Ничего не говорите, если не спросят. Если спросят, скажите, что заплутали в лесных чащах. Про Иллюзион – ни слова!
– Хорошо, – ответила Танечка и они с Вовкой побежали к подъезду.
Когда мы с папой подошли к нашему дому, на улице было уже совсем темно. Открыв, как можно тише входную дверь, мы зашли домой и тихими бесшумными шагами пробрались в спальню, где сладко спала мама.
Как же она была прекрасна. Длинные светлые волосы покоились на подушке. Милое и красивое личико, по которому бежали вечерние слезы, успокаивало и дарило только теплые для сердца чувства. Я ее любил и не мог налюбоваться ею, как и мой отец. Мы стояли и смотрели на нее, как она сладко спит, не скупясь на эмоции. Слезы так и бежали по моему лицу при виде той единственной, что подарила мне жизнь и воспитала, при виде той единственной, что защищала и оберегала от любых невзгод и напастей. Той единственной, что безвозмездно дарила свою материнскую любовь и нежность, ласку и утешение, при виде той единственной, что подарила мне море ярких и незабываемых впечатлений. Мамы.
Мамы. Как же я тебе благодарен за то, что ты для меня сделала. Годы, проведенные под материнской опекой лучшие годы моего детства и юности. Как же мне тебя не хватает!
Вдоволь налюбовавшись с отцом на ее красоту, мы решили ее разбудить.