Серые, необъятные стволы отливались на солнце тонкими пластинками. Длинные корни неуклюже простирались по всему леса, впиваясь глубоко в рыхлую, плодородную землю, чтобы взаимодействовать с другими организмами, создавая природную, не разделимую взаимодействующую сеть.
Завороженные красотой и величием елей и вечнозеленых сосен, мы шли по лесным тропинкам, окаймленным различными цветами, хвойными иголками и перезрелыми шишками, обходя маленькие, почти карликовые елочки, которые только начали свою долгую жизнь в лесных просторах.
На веточках бесшумно пробегали шустрые белочки, грациозно перескакивающие с одной ветки на другую. В небе над лесом парили птицы. Их звонкое пение как бы растворялось в воздухе, сливаясь со стуком неугомонно стучавшего по дереву дятла, вольготно расположившегося почти на самой верхушке сосны.
– Лови гранату! – прокричал Вова и кинул шишку в сестренку, которая оторвалась от нас, пытаясь уловить острым взором бесшумных белок. Бросок оказался точным. Мягкая шишка попала в голову Тани. От неожиданности она даже упала. И на наше всеобщее удивление она не заплакала, а встала и улыбнулась – как будто ждала этой атаки – нахмурила брови, взяла в руки первую попавшую шишку и запустила в брата, который отвернулся от нее. Предательский снаряд случайно попал в меня, поразив мое сердце.
Так началась война.
Шишечная война. Лес стал полем боя. Безмолвие леса было в один миг нарушено дикими воплями. Шишки, словно сверхскоростные пули, летели в разные стороны, настигая вражеского противника. Недолго думая папа Андрей тоже вскоре присоединился к нам. Забыв о своих пламенных речах вести себя в лесу, как взрослый и ответственный человек, он предался детской игре, которая вернула его в то счастливое детство, когда не было ни ответственности, ни вездесущих взрослых проблем. На его лице играла улыбка. Я понял, только по одному его взгляду, что он был счастлив, как никогда раньше.
Не успел я на минуту задуматься, как на меня обрушился просто шквал шишек.
– Победа! – закричал папа Андрей. – Противник повержен!
– Мы его победили сестренка! Ты молодец! Хороший последний выстрел в ногу, от которого он завилял и громко звякнулся попой на землю, – добавил Вова и обнял сестренку со всей теплотой и любовью.
– Папа, я думал ты за меня, – обиженно отозвался я.
– Прости, сынок. Не удержался обстрелять собственно сына шишками. – Он засмеялся.
– Эй, посмотрите! Вон там белка сидит! – взвизгнула Таня, указав на поваленное еловое дерево, находившееся в нескольких метрах от нас, на котором, как ни в чем не бывало, сидела белка.
Таня уже хотела побежать, но папа Андрей ее остановил, сказав:
– Не беги, Танечка. Ты ее спугнешь. Иди сюда! Дай мне руку.
Отец опустил руку в карман курточки и набрал большую горсть жареных семечек и отсыпал в руку довольной и счастливой Тане, которая впервые в жизни увидела своими глазами – а не по «ящику» – живую белку.
– А теперь осторожно иди к ней. Не торопись. Если она убежит, высыпи часть семечек на то место, где она сидела.
– Хорошо, дядя Андрей. Только я боюсь. А вдруг она меня укусит.
– Не бойся. Она не укусит, если не почувствует угрозу для своей жизни. Ведь ты ее не собираешь убивать или причинять ей боль?
– Конечно, нет.
– Тогда смелей. Иди! – сказал он ей. Потом обратился к нам с Вовой; мы тоже никогда не видели белок. – Вова. Дима. Держите семечки. Вдруг еще одна белка спуститься, чтобы полакомиться.
Мы все взяли по горсти семечек и двинулись к белке, которая при виде четырех явно подозрительных людей ловко прыгнула на соседнее дерево и поднялась на безопасное расстояние.
Таня высыпала горсточку семечек на дерево и стала ждать. Вова с папой стояли около елей и идиотскими голосками зазывали зверьков. Я же отошел от них, к другим деревья.
Вдруг одна белка появилась прямо перед моими ногами, посмотрела на меня и быстро вскарабкалась на дерево, сев на ветку, глядя на меня голодными, но испуганными глазами.
Я, не испугавшись, протянул ладонь к белочке, чтобы та сидя на ветке, могла уловить манящих запах семечек. И это подействовало. Белка осторожно, просчитывая в голове каждое свое движение, спустилась к моей ладони. Зацепившись острыми коготками задних лапок за дерево, она вытянулась всем своим пушистым телом к моей ладони и передними лапками взяла одну семечку и быстро отпрянула назад, на ту же ветку, где сидела. Съев семечку, отделив скорлупку от сердцевидки, она снова посмотрела на меня. Уже через пять минут она сидела на моей ладони и грызла семечки ловкими движениями. Обескураженные друзья и мой отец стояли и не верили своим глазам. А для меня это было маленькое чудо.